Народная поэма "Фелиста"

Панкратов Владимир

чтобы поделиться тайной.

Жуткий, страшный тот рассказ

я поведаю сейчас...

– Я родился на Урале

в городе Тагил, слыхали?

Мать была такой блядищей,

что другой такой не сыщешь.

Драл её весь наш Тагил,

кто меня ей засадил,

я не знаю до сих пор -

пред горкома, прокурор,

адвокат или ворюга,

в общем, мать была блядюга.

Рос

и в этом вечном блядстве

опыта сумел набраться,

к десяти годам всё знал

и @бать уже мечтал.

А пока что я дрочил,

арифметику учил -

мой любимейший предмет

с самых ранних детских лет.

Как-то мать меня застала

и при@бываться стала: -

Дрочишь, курва, весь в отца,

онаниста-подлеца,

но, пойми, что это вредно!

Дальше-больше, худо-бедно,

оказала мать услугу -

привела свою подругу.

Был у нас семейный бал,

ночью я её @бал,

а на утро, надо статься,

та пошла про нас трепаться,

дескать, хлопчик – молодец,

у него такоо-о-й конец!

Вскоре я пере@бал

весь свой дом, потом квартал,

принялся за наш район,

слава, как церковный звон

обо мне везде лилась,

вся округа завелась.

Я с медалью кончил школу,

завуч женского был полу,

чаще всех она @блась,

ею очередь велась.

Как меня все обожали!

Никогда так не рожали

в старом городе Тагиле,

дряхлые дома сносили,

разрастаться город стал,

в общем, я не зря @бал.

В область очередь стояла,

но война всё оборвала.

Город со слезой во взоре

провожал, когда я вскоре

дом родимый покидал -

свой Тагил, Седой Урал.

О войне мне вспоминать

горько, вы должны понять -

полное безбабье было,

пухли яйца, пухло рыло,

пришлось в пушку х@й совать,

ствол до края заливать.

В сперме же снаряд подале

стал летать. Мне орден дали.

Позже снайпер уследил,

в жопу пулю засадил,

и через четыре дня

привезли в Тагил меня,

в госпитале я валялся

и, понятно, не @бался.

Как-то к нам пришли детишки,

принесли гостинцы, книжки.

Эта пела, та плясала,

а одна стихи читала.

До чего ж была мила

и нежна, и весела,

просто трудно передать,

подошла и на кровать

рядом села, улыбнулась,

будто солнышко

проснулось.

Я лежу, как лист, дрожу,

мой елдак встаёт, гляжу,

одеяло, я аж взмок,

поднялось под потолок.

А она мне вдруг: - Скажите,

что у вас там? Покажите!

Приоткрылся, но немного: -

Там моё ранение в ногу.

Она гладит и целует,

а из х@я сперма дует

и рекой стекает чистой: -

Как зовут тебя? – Фелистой.

– Можно, буду Феней звать?

Приходи ко мне опять!

Вскоре стал я жить на даче,

помогал решать задачи

Фене и просил немножко

гладить раненую ножку.

Тут пришла пора бояться -

Феня стала разбираться,

что светило долгим сроком.

Я уехал, ненароком

скрылся с глаз, и, как говно,

поступил в Заготзерно.

Мчались годы, стал я тузом,

обзавёлся толстым пузом,

и чтоб как-то жир сгонять

взялся секретарш менять.

Раз из отпуска вернулся,

с незнакомою столкнулся

(бюллетенила Тамара).

То была мне божья кара.

Она в кабинет вбежала,

от желанья вся дрожала,

я достал свой толстый член,

что кончался у колен,

мы почти всю ночь @блись,

так друг другом увлеклись.

Девка та, в конце концов,

оторвала мне яйцо,

а потом в экстазе взвыла

и залупу откусила.

Дальше я, похоже, спал -

снилось, будто в ад попал,

всех чертей там пере@б,

Берия чуть не загрёб,

в общем, страшный, жуткий сон, -

свой рассказ закончил он.

На меня уставил взгляд,

руку протянул назад

и, качая бородой,

подал мне сифон с водой.

А меня ознобом бьёт,

так прошиб холодный пот.

– Вы не верите, гляжу,

я вам что-то покажу.

Рясу он поднял, тоскуя,

и достал обрубок х@я,

сунул мне одно яйцо

в побледневшее лицо.

Смежил он свои уста

и я встал, прощаться стал.

В угол, уходя, взглянул,

мне там кто-то подмигнул,

и вдогон шепнул нечистый: -

Скоро встретишься с Фелистой!

Часть 6

Осенью в Большом театре

собрались все психиатры

из шести ведущих стран.

В первый день концерт был дан,

ужин в честь начала съезда.