Нарушая приказы
Шрифт:
Неожиданно Фрол улыбнулся.
– Не боись. – проговорил он подмигивая.
Шредер вдруг понял, что ему с товарищами крупно повезло.
– Ну, некогда мне с вами тут балакать, – молвил он, – мне к товарищам возвращаться нужно.
– Так мы тебя вроде и не держим, – расхохотался вдруг заливным смехом Юрий. – Что мы, не русские что ли. А ли против своих пойдем? Чай не забыли, как с государем Азов брали. А то, что потом, – разбойник на секунду замолчал, взглянул на Фрола, но тот лишь махнул рукой, дескать, продолжай, – против государя пошли. Так молоды же
– Хватит лясы точить, – перебил его хозяин дома. – Вы вон сыты. А огольцы его, – старик посмотрел на капитана, – с вечера голодными в сарае сидят. Ты брат, – продолжал Лука, – бери харчи со стола, да неси товарищам. А то, не дай бог, ноги с голодухи в сарае протянут. Да не боись, – усмехнулся он, – не отравленное кушанье. А хочешь, вон Аким поможет отнести?
– Уговорил, отец, – сказал Шредер, и заметил, как на морщинистом лице старика проскочила улыбка.
«Теперь уж точно все будет хорошо», – подумал капитан.
Он поднялся из-за стола. Запихнул пистолет за пояс. Взял блюда с курицей. Аким прихватил огурчики и репы, а так же кувшин с квасом. Вышли во двор и направились в сарай.
Царевич стоял напротив дверей, целясь из фузеи. Денщик спрятался за телегой, выставив только ствол пистолета.
– Все нормально лейтенант, – проговорил Христофор, входя в сарай. – Это, Аким сын атамана.
Пареньки опустили оружие, и Онегин выбрался из укрытия.
– Он вам поесть принес, – добавил капитан.
К вечеру сначала Монахов пришел в себя, затем Шипицын. Сменили на посту хлопцев, дав им тем самым поспать немного.
А утром, оставив несколько разбойничков при старике, отряд под командованием Шредера выступил в Санкт-Петербург.
В зал ратуши, чеканя шаг, вошли двое. Один трубач, второй офицер.
– Jag skulle vilja se kommendant i staden!(8) – проговорил обер-офицер.
По залу прошелся ропот. Золотарев выступил вперед.
– It's me! (9) – сказал он.
– Mycket bra.(10) – улыбнулся парламентер. – Тогда это, – продолжил он на ломаном русском, – должен передать вам.
Протянул свернутое письмо. Андрей взял его, развернул, минут пять вчитывался в текст. Пытаясь понять, что значат каракули писаря. Выругался. Огляделся и спросил:
– Кто-нибудь сможет прочитать?
Вперед выступил бургомистр.
– Я смогу, – проговорил он.
– Хорошо, – сказал Андрей, протягивая письмо. – Значит, я не ошибся, назначая вас бургомистром.
Старик взял послание, но прежде чем читать его вслух, пробежался по тексту глазами. Побледнел.
– Это ультиматум, господин комендант, – вздыхая, молвил он.
– Так прочитайте его всем, – потребовал Золотарев, – ведь именно для этого я вам его и дал.
Старик замялся. Затеребил свободной рукой лацкан кафтана. Оглядел присутствующих, словно извиняясь за неприятные известия, и только после этого стал читать. Делал он это медленно не спеша, останавливаясь чтобы посмотреть реакцию присутствующих. При этом, чем бургомистр углублялся дальше
Фельдмаршал шведской армии требовал сдать крепость без боя. При этом русские солдаты будут отпущены из крепости без знамен и оружия. Так же Левенгаупт обещал простить жителей город, за то, что они присягнули московскому царю, так как считает, что сделано это было насильно.
Казалось, что условия были вполне приемлемые, если бы не одно – Но. Фельдмаршал требовал отдать им коменданта Нарвы – некоего Андрея Золотарева и поручика Белозерского полка Алексея Михайлова.
Решение должно было быть принято к вечеру, после чего (если горожане не будут разумными) заговорят пушки.
– Понятно, – проговорил Золотарев, – других условий ожидать и не приходилось. – Оглядел представителей города. Будь его воля, Андрей сейчас же немедленно ответил бы – нет, да вот только, решать обязаны горожане. Иначе все, что было сделано эстонцем за последние три года – псу под хвост. Да и появлялась возможность оттянуть штурм еще на несколько часов. Все равно по любому осада начнется только утром. – Свое решение, я сообщу вечером. – Сказал он, обращаясь к парламентерам.
Офицер понимающе кивнул. Надел треуголку.
– Хорошо. – Молвил он, – надеюсь, вы примете разумное решение.
Парламентеры покинули ратушу. Золотарев приказал, чтобы капитан Семчук проводил их до городских ворот.
Когда же двери за ними закрылись, окинул взглядом присутствующих, пытаясь понять, какие настроения летали сейчас в зале. Сейчас ясно было только одно, что мнения разделились. Андрей нисколько не сомневался, что среди собравшихся были те, кто без боя сдали Нарву. Для тех, кому жертва комендантом Золотаревым и каким-то поручиком Михайловым казалась не такой уж большой ценой. К ним бы людей надежных приставить, чтобы во время осады мятеж не поднялся.
– Что скажите господа? – спросил Андрей.
В зале повисла тишина. Казалось, что можно было слышать, как в такт стучат сердце у каждого из присутствующих.
– Ну, вот вы бургомистр? – уточнил комендант.
Старик замялся. Казалось, он никак не мог выбрать правильное решение. Затеребил треуголку. Замямлил.
– Что? – спросил Андрей, – говорите громче, чтобы все слышали!
Старик побледнел.
– Мне кажется, что вы, господин комендант, – произнес он громко, стараясь выговаривать все слова, – уже приняли решение. И весь этот спектакль лишь только формальность.
– Вы правы, господин бургомистр, – кивнул Золотарев, – решение принято и уже давно. Не считают же присутствующие здесь, что нам не было известно о приближении свейской армии?
Тишина.
– То-то. Но мне нужно знать ваше мнение. Я считаю, что те, кто против сражения могут покинуть город, – тут Андрей сделал паузу, – если шведы, конечно, не станут возражать этому.
Комендант не лукавил. Если выпустить из города недовольных будет куда меньше шансов, что кто-то ударит тебя в спину. Конечно среди них, могут оказаться те, кто знает тайные ходы в город, так это не так и страшно.