Нарушитель
Шрифт:
– Замечательно, - сказала преподаватель, - как ваша фамилия?
– Милькив.
– Как? Как? Мылькыв?
– Анна Милькив. Через и.
– Вам я ставлю пять, остальным, кто не ответил, неуд.
Она спросила оставшихся человек и поставила им положительные оценки. Первый раз - всегда трудный, особенно для студентов-первокурсников. Ведь они попали в другой мир с неведомыми законами и правилами - это полная и безоговорочная школа жизни, полная школа выживания. Они ещё не знают, что веселья на самом деле будет только маленький
Глава 6. Первая кровь
Общежитие - это не только монастырь и дом родной, это ещё и поле для сражения различных интересов. В подтверждение этому, тринадцатого октября произошёл вопиющий случай. Когда Митя из ЭП-06 подошёл к дверям 220-ой комнаты, он неистово закричал:
– Б…ь!!! Какая с… загадила двери?! Да я вас, да вы, да вообще!!! С…!!!
Причиной такой реакции стала надпись такого содержания: „Она моя, и ни хрена у тебя не выйдет, паинька, сволочь ты безобразная”.
– Кто тут разорался?
– спросила Наташа, спустившаяся с лестницы в халатике и домашних тапочках.
– Какая-то сволочь написала кровью такую х…ь, ну и не в падлу было? Наташ, хоть ты скажи.
– Ха! Да какая ж это кровь?! Краска, - сказала она и стёрла часть надписи, а затем протянула парню свою ладошку, - на кровь непохоже, палитра не та. А кстати, это тебе такое написали?
– Бред! Не могли мне такого написать. О!! Я знаю, я точно знаю кому. Это чувачок из твоей группы.
– Тимур!! Га-га-га!!!
– и этот смех пронзил всё общежитие и даже был слышен за его пределами.
– Та он придурок какой-то молчаливый, вечно горбатый ходит, та кому он надо?!
– и тут раздался жуткий звон.
– Слышал?
– Это из кухни, побегли!!
И они, а также множество зевак со всех этажей стекались на кухню, а происходили там действительно нешуточные баталии.
– Ты с…, я те серьёзно сказал не лезть к ней, не подходить и морду свою не совать, а то будет тебе.
– Та чё ты пристал? Может я жениться на ней хочу.
– Да ни х… ты не хочешь. Строишь из себя паиньку, а на самом деле, ты ужасный человек, не порть девочке жизнь. Ты меня ещё не знаешь! Я так вмазать могу, под капельницей будешь ремонтироваться и к ней не подойдёшь.
В общежитии ничего не бывает тайного, все самые неприятные вещи оказывались снаружи, вне зависимости от того, хочешь ты на это смотреть или нет.
– Вашу мать! Вы чё гончие?! Хотите нашу группу ославить?!
– вмешалась Наташа.
– Наташ, не вмешивайся в нашу личную жизнь, мы сами во всём разберёмся, - спокойно сказал Саша из 108-ой комнаты, держа за рукав Тимура.
– Ага, мне не вмешивайся, а потом мне же и влетит от комендантши и от декана, нелегко быть старостой.
– Ну а мне не нравится, что ты староста и, что так нагло мешаешь нам выяснять отношения!!
– Значит так!!!
– разозлилась девушка и тут же, молодые люди закончили препирательства и разошлись в свои комнаты.
„Что ж там за роман? И как же это я упустила? Нужно всё выяснить”, - совершенно точно для себя определила Наташа и вместе со всеми зеваками ушла из кухни.
А в этот момент, в поднебесной комнате № 414, назревал конфликт. Аня лежала на кровати и читала книжку Алексея Толстого „Пётр Первый”, а первая модельная девушка сидела за столом и старательно клеила разноцветные акриловые ногти.
– Надоел этот шум, неужели здесь действительно так ужасно?
– поникшим голосом произнесла Анна.
– А тут всегда так будет, прынцесса, тута вам не Кыйыв. Так что заткнись и читай своего, этого, Петра, и первого, и второго, и третьего, и четвёртого!
– со злобой ответила девушка, сильно прижимая свой длинный-длинный искусственный ноготь.
„Як же мені набридло тут жити, я більше не можу. Чому люди такі злі та хамуваті? За що мені це покарання? Я хочу додому. До того ж ця дурепа вигадала Петра четвертого, у неї в ліжку він може і був, а в історії їх тільки три, але звідки ж їй знати. Такими нігтями книжку неможливо гортати. Ну от я себе і розвеселила. Та ні!!! Нічого в мене не виходить, тільки б вона не бачила моїх сліз, ніхто не повинен це бачити”,4– говорила про себя Аня, но всё же, она не смогла удержать предательскую слезу, которая покатилась по щеке. Уткнувшись в подушку, она ждала, что слёзы перестанут литься, но они не переставали, и от этого ей хотелось ненавидеть себя ещё больше.
Глава 7. Кухня
С ещё, казалось бы, далёких советских времён известно, что кухня - это типичный рассадник конфликтов. И это понятно, кухня имеет ограниченные размеры, в газовой плите работают только две конфорки. Поэтому человек, поставивший что-то готовить на двух конфорках или даже на одной, уже преступник. Мойка только одна, поэтому возле неё неимоверная толкотня. Самое ужасное, так это то, что кухонные перебранки, в 99% случаев вызывают не смех, а слёзы, разочарования, и выражение: „Мама роди меня обратно. Что делается”.
В обеденное время, Аня подогревала себе какой-то суп в миске, непонятно из чего приготовленный, и чтобы дело было быстрее, на другую конфорку она поставила чайник. На кухне не присутствовало больше никого, и можно было не стоять в очереди и не вести сражений за конфорки. Анна, как ни в чём не бывало, помешивала суп, вдруг, на кухню зашла высокая девушка, одетая по последней моде, с акриловыми ногтями. Отставила с конфорок всё, что грела Аня, выключила газ и стала перед ней, сложив руки.
– Ну и?
– растерянно спросила Анна.