Нарушитель
Шрифт:
После первого в своей жизни модуля по истории Украины, неразлучные подружки из ЭП-07 Таня и Яна, курили Marlboro в кабинке. Авангардно пуская дым, спокойно, по-растамански, они никуда не спешили:
– Слышь, Танюха, странные вещи творятся в нашем родном институте: у нас всего в группе тридцать человек, а трёх из них на модуле не было.
– Не, ну насчёт того чувака потрёпанного и чувихи с пирсингом в пупке - ничего удивительного! Они-то хоть не ходили, но ведь Юрасик ходил. Даже чаще чем я, - воскликнула Таня.
– А чё мы паримся из-за него? С его-то связями, можно позволить себе не ходить на
– Э не, Янка, вот тут-то ты и неправа, - подчеркнула Танька.
– Это ещё почему?
– Ну всё это лежит на поверхности: институт лоховской, связи, но тогда какого х… он пёрся на каждую пару, ведь они отнимают гораздо больше времени, чем какой-то там модуль: сдал пустой листочек, и тройку тебе и так поставят, если ты крутой. Тут дело почище будет, что-то тут не так.
Вдруг, дверь резко открывается, и застучали шпильки по плиточному полу - это была Наташа:
– Девахи! Дайте поссать! Несчастной, расстроенной и верной вашей старосте!
– Ну наглёж! Ну наглёж!
– шутливо-возмущённо говорили девчонки, выходя из кабинки, Наташа влетела в неё.
– Девчонки, слухайте последний хит, горячая новость: Юрку нашего в милицию замели, - начала говорить староста из кабинки.
– Та ты шо?!
– с удивлением вскрикнули девушки, - А за что? За что его?
– Девушки, я точно не знаю, по слухам говорят, что за нарушение правил дорожного движения, на пятнадцать суток посадили. Я же начала звонить его девушке, дозвонилась, а она сразу в слёзы и говорит: „Позор, позор, о горе мне, за что мне так не везёт в личной жизни”, ну и другой такой бред, и ничего полезного я от неё не услышала, и трубку повесила.
– В милицию? С его-то связями, Натаха, ну это бред, - непонимающе говорила Яна.
– Так здесь и начинается мистика, его родители обзвонили все участки, объездили всё и везде, но найти его не представляется возможным, в списках есть, а в камере-то его и нет, - Наташа вышла из кабинки и поставила руки по бокам.
– Ну и ну, ладно, Натаха, мы пошли, если ещё что-то станет известно, зайдёшь к нам в комнату.
– O’kей!
– ответила Наталья, после чего достала сигарету с зажигалкой и закурила.
– Натаха, спаси, выручай, Натаха!
– суетливо вбежал Сашка из её группы и закрылся в кабинке, девушка даже не успела спросить, что ему нужно, как тут из-за дверей показалась Птица Ирина Владимировна - доцент, преподаватель по урбоэкологии, блюститель всех порядков, всех времён, ну и вообще общественный деятель. Она ворвалась в туалет и спросила, понюхивая воздух:
– Что-то мне чуется запах сигаретного дыма (до этого девушка успела бросить окурок в банку).
– Да, Ирина Владимировна, как и всем в этом клоповнике, - норовисто ответила Наташа.
Птица дёрнула дверь кабинки.
– Занято, - ответил девичьим писклявым голосом мальчик.
– Ну что ж, ладно, - не менее норовисто ответила женщина и ушла.
– Ну-с, Саня, и что же ты делаешь в женском туалете?
– спросила староста.
– Я ж курил на лестничной клетке, а тут подымается эта дура, и давай меня ловить. Забежал сюда. Спасибо, Наташа, ты настоящий друг, - Саша крепко её обнял, поцеловал в щёчку и убежал.
Глава 13.
Общежитие в модульную неделю тоже невольно преображается: количество бухлетов достигает своего минимума, а суета, брани, потерянные листики и тетрадки своего максимума. Хотя у самых стойких перцев, которые приходили в институт в последний момент, всё оставалось стабильно, и ничего не менялось.
Вечером, Аня с полотенцем и „ночнушкой” стояла возле душа, в надежде ещё успеть вымыться, пока не отключили холодную воду, так как другой быть в тот момент никак не могло. От скуки, она закатила глаза наверх и водила ногой в разные стороны.
– Ах, так значит ты опять здесь, дура! А я же тебя предупреждала! Тебя здесь не должно быть!
– манерно сказала та самая девушка модельной наружности.
– Ага! Ещё запрети мне дышать, ходить в туалет. И ты отличаешься от других лишь своей бесконечной глупостью. В общаге живёт очень много людей, и ты не одна; опомнись, пока не поздно, - совершенно безбоязненно ответила Аня.
– Так значит ты! Ты готова меня учить! С… такая! Да я тебя!
– кипя от ярости, несостоявшаяся модель замахнулась на свою противницу, - Ай! Рука не…двигается, - она пыталась поднять ногу, но и тут её постигла неудача, - Ну двигайся же!
– когда эта особа попробовала замахнуться второй рукой, она и этого не смогла сделать: её грудь начала резко надуваться, - О-о-о!
– вместе с грудью начали надуваться руки, затем туловище, ноги и то, что в анатомии называют головой. Она уже не могла шевельнуться, не могла сказать ни слова. С лёгкостью, оно поднялось к самому потолку. Разноцветный и большой шарик с отростками в виде ручек, ножек и головы теперь украшал серый и потрескавшийся потолок общаги.
– Теперь люди никогда не оставят пыль на твоих туфельках, - разнеслось в коридоре.
Не помня себя, Аня бросилась бежать и наткнулась на комендантшу:
– А что это за шар?!
– строго спросила тётя.
– А… - ничего не нашлась ответить Аня от страха.
– Маргарита Степановна, так это ж Хеллоуин, Анечка подготовилась на оценку пять, - сказал Лёлик, который неожиданно появился сзади.
– Ну я конечно не допускаю нарушения порядков в нашем общежитии и наказываю за это сильно, и бывает очень несладко, - начала строго читать нотации коменда, - но, учитывая, что ремонт будет нескоро в нашем общежитии, а шарик очень хорошо отвлекает внимание от обшарпанного потолка, я тебя не трону. Иди с богом. Пока я добрая, - отпустила комендантша, и после этого, Аня чуть ли не бежала в свою комнату.
– Аня, стой!
– прокричал Лёлик, который был слегка на подпитии.
– Милая, я ж тебе стишок ещё не прочитал: „Почему же ты погибаешь от морщин, Мэрилин, Мэрилин, Мэрилин”.
– Эх, Лёлик, ты бы трусы одел нормальные - модные, а не серые потёртые и с треугольничками. И я не Мэрилин! Да как же вы меня все достали! Ну никакого уединения!
– кричала Аня, вознося руки вверх. Она резко стукнула дверью навязчивого ухажёра, после чего, закрыла комнату на замок.
– А я старался! И никто вообще не читает стихов своим девушкам, за что мне так не везёт?
– грустно задал мальчик свой риторический вопрос и пошёл в свою комнату продолжать банкет. А что ему оставалось?