Нас будто нет
Шрифт:
– Прости, сестра, – ладонь брата ложится мне на волосы. – Черт, столько навалилось…
Его голос растерял былую злость, но проскальзывающая между слов дрожь не позволяет меня одурачить. Когда я отстраняюсь и вижу плескающееся в глубине его глаз разочарование, внутри все сжимается.
– Что случилось?
На пересохших губах расплывается улыбка. Он проводит пальцами, разбирая пряди моих волос.
– Ты здесь что забыла?
Меня злят его жалкие попытки уйти от ответа. Ненавижу, когда Мирон примеряет роль шута.
–
– Отдыхай, много не пей и заходи в гости. Уже больше месяца не видел никого из вас, – резко осекается.
– Мир, ты должен поговорить с Исаем. Так не дело…
Его ладонь бесцеремонно зажимает мне рот. Резким движением он прижимает меня к себе спиной.
– Эй, младшая, как учеба твоя? Говорят, языки учишь? В переводчики подалась?
– Подалась. Свалю от вас за границу, и жить спокойно начну! – когда мне удается выпутаться из его рук, я спешу сделать глубокий вдох. Мирон стирает с лица влагу, поднимая на меня смеющийся, но смертельно усталый взгляд. Он выглядит до чертиков жалко, и это заставляет меня злиться.
– Мир, сколько можно?! Почему вы оба ведете себя как неразумные дети?! Ты ведь понимаешь, он твой брат, и не стоит…
Обхватив ладонью мой затылок, он резко притягивает к себе.
– На неделе забегу в гости. Давай, – поцеловав в скулу, Мирон направляется к брошенной у входа машине. А когда Гесс садится в тачку и уезжает, я замечаю все еще стоящего неподалеку брюнета, с которым дрался Мир. Он разговаривает с охранником у крыльца клуба. Вдруг входная дверь открывается и на улице появляется высокая блондинка. Та, при виде кого, теперь уже мои кулаки зудят от желания подраться. Видимо, агрессия у нас, у Гессов в крови.
Я ненавидела ее. Эта ведьма с самого детства отравляла жизнь моему брату. Хитрости, манипуляции – она владеет всеми инструментами, позволяющими ей быть конченой стервой, и продолжать удерживать Мирона на крючке. Сколько помню его, он всегда был повернут на ней. Мир с самого детства стоял за нее стеной. Вот только нет в Мэл ничего, за что можно так любить. Волосы ее русые, длиной до пояса, голубые глаза и чуть вздернутый носик – она фальшивая настолько, что вся ее красота в моих глазах кажется увечьем.
– Тебе не надоело? Думаешь, вечно сможешь играть им?
Делая вид, словно не услышала моего вопроса, она направляется к тому самому брюнету и принимается ворковать с ним.
– Ты услышала мой вопрос, Мэл. Или мне позвать остальных братьев, чтобы ты стала разговорчивей?
Обернувшись, она смерила меня усталым взглядом. И это взбесило еще больше. Даже если она по уши виновата, все равно ведет себя так, словно стала невинной жертвой обстоятельств.
Сделав шаг, я уперлась сложенными на груди руками ей в плечо.
– Или мне завершить начатое Мироном? Может, позвонить Исаю?
Улыбнулась, когда увидела, как при упоминании старшего
– Кто это? – брюнет, все это время пытающийся справиться с кровоточащей губой, поднял на меня растерянный взгляд. Амелия сделала ему знак подождать и оттеснила меня в сторону.
– Послушай меня! – в некогда напуганных и невинных глазах полыхали языки пламени. Такой она нравится мне намного больше, – с искаженным от гнева лицом, со взглядом говорящим о том, что она удавила бы меня прямо здесь, будь ее воля.
– Хватит совать нос не в свои дела, Элис. У тебя своих проблем мало? Как там наша биполярка? Говорят, ты изменилась, поступила в универ, стала правильной и хорошей? Только я ведь знаю, какая ты… Даже если оболочка будет яркой и привлекательной, твое гнилое нутро никуда…
Я засмеялась. Она говорила все это, зная обо мне слишком много. Только почему с каждым произнесенным словом Амелия закапывала себя все глубже? Говоря о моих траблах, именно Мэл выглядела жалкой.
– Мое нутро со мной, и на моей совести. А ты разбила мою семью, рассорила братьев, и думаешь, что тебе это сойдет с рук? Мэл, если с Мироном что-то случится, я убью тебя. Я закопаю тебя, и никто и никогда тебя не найдет. Мой брат заслуживает быть счастливым. Уходи… ладно?
Я видела, как между ее бровей залегла глубокая морщинка, как ее взгляд растерял всю ярость. Она знала, что в моих словах не было и доли блефа.
Мэл дала мне сделать несколько шагов.
– А я бы ушла!
Когда я обернулась, девушка выглядела разбитой. Воспаленные глаза и искривленное словно от боли лицо не были частью ее игры. Кровь в венах застыла от предчувствия беды.
Оставив позади своего любовника, она подошла ко мне так, что теперь я могла с легкостью рассмотреть каждую крупицу страха, засевшего в глубине ее глаз.
– Я бы свалила с того чертового города, от твоего братца прямо сейчас! Но он подставил нас обоих, и теперь наши дни сочтены…
Внутри меня пожар. Где-то в глубине сердца я уже понимаю, что она в очередной раз подставила Мирона. Нависшая, словно тяжелая грозовая туча опасность давила на каждый нерв.
– Кому ты перешла дорогу?
– Я? А ничего, что мы с ним вместе это делали?
Резко схватила ее за ворот.
– Говори!
– У сына Балашева проходил аукцион, мы взяли камни.
После этой фразы меня затапливает гневом. Это именно то дело, из-за которого произошла ссора между Миром и Исаем. Мэл уговаривала брата, а Исай наотрез отказался влезать в это. Выходит, Мир все же пошел у нее на поводу. Амелия чувствует изменения во мне, она тут же принимается обороняться.