Нас называли ночными ведьмами
Шрифт:
Встречаясь с нами, летчики мужских полков хвастались тем, что сражались под Сталинградом: «Мы, сталинградцы…», «Когда мы бомбили фашистов в городе…», «Высота? Да мы - бреющим…»
Однако после этой боевой ночи, когда летал только женский полк, летчики-мужчины попритихли. И говорили другое: «Конечно, у вас же какой опыт! Вам приходилось летать и в горах, и в туманы, и над морем…»
* * *
Война в Крыму шла к концу. Мы летали бомбить Херсонес, откуда остатки немецких войск спешно удирали
9 мая 1944 г. освобожден от врага Севастополь. Тот, кто был в воздухе в ту ночь, мог любоваться сверху удивительным зрелищем: салют в честь освобождения Севастополя. Весь город, как огромная клумба, вдруг сразу расцвел огнями, красными, белыми, зелеными, желтыми. И над этим разноцветным ковром - сотни огненных трасс, устремленных в небо. Стреляли из всех видов оружия, стреляло все, что могло стрелять…
После окончания войны в Крыму мы совершили большой перелет в Белоруссию через всю Украину. Здесь, в Белоруссии, летом 1944 года должно было начаться мощное наступление советских войск.
Первыми, кто нас встретил на новом месте, были тучи комаров, которые носились над лесом. К ним трудно было привыкнуть. Они не только кусали нас и пили нашу кровушку, но и заставили многих переболеть противной болезнью, малярией.
Нам предстояло летать в новых для себя условиях: над лесной равнинной местностью с однообразным ландшафтом. Леса, леса, и множество мелких речушек и озер. Только изредка - большая река или город. Мы приступили к изучению карт района Могилев - Орша на Днепре.
* * *
Просторное село раскинулось на правом, высоком берегу Днепра. Хатки-мазанки, стройные тополя, далеко виден серебристый Днепр. В этом селе у нас остановка - полк перелетает в Белоруссию.
В хате, где мы с Ирой остановились, очень чисто и очень тихо. Только ходики тикают на стене. Над столом висят фотографии: лихой парень с усами, рядом - тот же парень и гладко причесанная девушка. Хозяйка? Это, наверное, она. Чуть пониже - та же девушка, [280] только лицо покруглей, да брови над веселыми глазами поразмашистей. В уголках полных губ - еле заметная улыбка. Дочка?
Хозяйка неслышно ходит по дому, печально смотрит из-под платка, низко надвинутого на лоб. На худом лице - большие испуганные глаза. Скупо рассказывает о себе. Мужа убили на войне, восемнадцатилетнюю дочку немцы угнали в Германию. Молча она достает из комода несколько почтовых открыток: дочка Надя пишет, что с утра до ночи батрачит на ферме под Лейпцигом, что сердце разрывается от тоски по дому, по родному краю. Каждая открытка начинается словами: «Мамо моя рщнесенька!…»
Я невольно поднимаю глаза на фотографию, только теперь мне кажется, что улыбки на губах у девушки уже нет и она вот-вот заплачет. Женщина прячет открытки в комод, бережно завернув их в белый платочек. Некоторое время мы молчим, не знаем, как утешить бедную женщину. Почему-то нам неловко, словно и мы виноваты в том, что немцы угнали Надю. Ира говорит каким-то чужим голосом:
– Еще немного потерпите. Скоро войне конец. Все будет хорошо.
Я смотрю в окно: по тропинке идет девушка в белом платочке с ведрами на коромысле. А Надя - под Лейпцигом…
Женщина, соглашаясь, кивает головой, но глаз не поднимает. Задумчиво гладит пальцем синий василек, вышитый на скатерти, тяжело вздыхает.
* * *
Перелет
Мы делали остановки на аэродромах крупных городов - Миллерово, Днепропетровск, Харьков, Орел… И везде были проблемы с бензином. Приходилось быть изобретательными. Иногда по несколько дней мы задерживались на чужом аэродроме, спали в своих самолетах, питались кое-как.
В Днепропетровске, например, мы ждали бензин пять дней. Пользуясь вольготной жизнью, ходили в город, где можно было посмотреть кино, сходить в цирк, даже в оперетту… А тем временем командир полка решила послать в следующий пункт нашего пути, в Харьков, передовую команду, чтобы там подготовить наш прилет. Для этого часть самолетов была заправлена бензином, который слили из баков остающихся По-2. Передовая команда во главе с заместителем командира полка Амосовой улетела. А вскоре и бензин прибыл. [281]
Оставшиеся самолеты были заправлены и уже приготовились к взлету, когда оказалось, что нет на месте двух девушек: летчика и ее штурмана. Майор Бершанская посылает самолет в Днепропетровск на поиски пропавших. Полчаса пикировал над городом По-2, облетал все улицы, рынки, но нигде девушек не нашел. Больше откладывать вылет целого полка не было возможности и, оставив для пропавших самолет и техника, все экипажи поднялись в воздух. Как рассказывала техник-лейтенант Зина Радина, «проходит полчаса - появляются девушки, запыхавшиеся, обе в поту и… с перманентом на голове! Они сидели в парикмахерской, когда в окно увидели По-2, поняли, в чем дело, и, сорвавшись с места, бросились на аэродром, не закончив модной прически…»
* * *
Рассказывает Калерия Рыльская:
«…Вспоминая свой полк того времени, я вижу всегда одну и ту же картину. Обширное поле и над ним белорусское небо. Грустный и тихий закат. Все наши самолеты уже вырулили на старт, стоят рядком. Они вычищены, заправлены бензином и маслом. Все дырочки залатаны, под плоскостями подвешены бомбы, девичьи пальчики уже ввернули в бомбы взрыватели и законтрили ветрянки проволочными усами. Посадочные огни - три лампочки - зажжены, но еще светло, и они неярко желтеют на зеленой траве. Моторы выключены. Еще нет задачи на сегодняшнюю ночь. Катя Олейник улетела за ней к "большому хозяину", а мы в ожидании сидим дружной кучкой и сумерничаем. Штурманы вытащили из планшетов большие склеенные листы двухкилометровок, сплошь испещренных красным и синим карандашом.
Опустились тихие сумерки. И мы сидим не шелохнувшись, боясь нарушить мирную тишину вечера.
Но чуткий слух уже ловит знакомый звук мотора, в пустынном небе появляется черный крестик, и Катенькин самолет тихонько, по-домашнему, садится поблизости, не нарушая очарования тихого вечера. Минуты прошли - и поле опустело. Все самолеты улетели на запад…»
* * *
Нам редко приходилось летать с настоящих аэродромов. А в Белоруссии особенно. Благодаря малой скорости самолету По-2 не требовалось особых условий для боевой работы. Достаточно было, [282] чтобы летная площадка имела нормальную длину для разбега самолета с бомбами.