Нас называли ночными ведьмами
Шрифт:
Тихий писк заставляет меня взглянуть на мир божий. В гнезде под крышей хаты попискивают птенчики. Их четверо. Они широко разевают рты, ожидая пищи.
Мы лежим в спальных мешках прямо под самолетами, которые мирно стоят у самых хат вдоль деревенской улицы. Над лесом висит солнце, хвост моего самолета уткнулся в низенький заборчик, за которым пылают какие-то цветы на высоких стеблях…
К птенцам прилетела ласточка. Это кто-то из родителей. Наверное, ласточка-мать. Птенчики беспокойно запрыгали в гнезде, вытягивая головки с раскрытыми клювами. Ласточка сунула букашку одному из них и быстро улетела. Птенцы ждут, высовываются, копошатся
Где- то далеко громыхнуло орудие. Еще раз… И я вспоминаю, что идет война…
* * *
Таня Макарова. Высокая, слегка сутуловатая, с узкими плечами и нежным овалом лица, она напоминала цветок на длинном стебле. Казалось, ее слабым рукам не справиться с самолетом. Но мы знали ее как отличного летчика, смелого, со своим летным почерком.
С детских лет Таня была влюблена в небо. Еще подростком, длинноногой девчонкой бегала смотреть воздушные парады в Тушино. А в семнадцать лет уже умела управлять самолетом. Каждое утро, когда все еще спали, тоненькая девушка в синем комбинезоне [288] спешила к первому трамваю. В аэроклуб. На полеты. Потом она стала летчиком-инструктором.
Таня всегда стеснялась того, что была слишком женственной, никак не похожей на летчика, поэтому старалась напустить на себя бесшабашно-веселый вид, любила шутить, балагурить… Ее штурман Вера Белик, уроженка Керчи, серьезная, вдумчивая, до войны была студенткой педагогического института. Обе подружились сразу, как только их назначили в один экипаж. Со временем они стали самым дружным и слетанным экипажем.
Летая на Кавказе, мы отгоняли самолеты, выработавшие свой ресурс, в город Хачмас, возле Баку, где находились полевые авиаремонтные мастерские (ПАРМ). Там не только меняли мотор, но и блестяще отделывали весь самолет «под мрамор». Однажды оттуда прилетел представитель Александр Хоменко на аккуратненькой машине По-2. Это был подарок нашему полку. Передавая нам красавец По-2, он сказал:
– Мы собрали этот самолет из разрозненных частей и отделали своими руками. Летает он отлично. Пусть его возьмет ваш лучший экипаж.
И «комсомолку», как сразу назвали машину, отдали Тане и Вере. Разрисованный «под мрамор» самолет сиял, как новенькая игрушка. На этом самолете они бомбили немцев на Кубани и в Крыму, в Белоруссии и Польше. Им выпала честь первыми бросить бомбы на Восточную Пруссию. [289]
* * *
В деревне была всего одна улица, широкая, удобная для полетов. За деревней - речка, а дальше лес, где держалась немецкая «группировка». Немцы, оставшиеся в нашем тылу после стремительного наступления советских войск в Белоруссии, образовали такие «группировки», или «котлы», упорно не желавшие сдаваться. Наша задача - подавить одну такую «группировку», заставить немцев сложить оружие…
…Таня Макарова и Вера Белик слушали последние
– Бомбить лучше серией, с одного захода, - говорила Бершанская, всматриваясь в их лица.
– Учтите: сейчас не ночь, светло.
Всего полчаса назад над лесом был обстрелян связной самолет. Раненый летчик дотянул до нашей площадки.
– Все будет в порядке, командир, - улыбнулась Таня.
Лучший боевой экипаж. Бершанская проводила их глазами и закурила. Набрав метров четыреста, Таня взяла куре на лес. Мелкие вспышки окружили самолет. Застрочил зенитный пулемет. От самолета отделились бомбы, и серия взрывов взметнулась над лесом. Вдруг По-2 резко свалился на крыло, понесся к земле… Конец был близок. Еще секунда - и машина врежется в лес…
Но нет, самолет не сбит! Выровняв По-2 над самым лесом, Таня ушла в сторону, чуть не задевая верхушки деревьев. Второму экипажу не пришлось лететь: немцы выбросили белый флаг.
А потом был август 1944-го. Мы жили в польском имении, которое прозвали «Тик-так». Кто-то пустил слух, что в подвале тикает мина. И нас выселили из шикарного белого дома с колоннами. Мы стали жить в парке под кленами. А дом стоял себе и не взрывался…
Однажды Таня и Вера не вернулись с задания. От наземных войск сообщили, что на передовой нашли остатки самолета и два обгоревших трупа. Уже несколько дней вражеские истребители охотились за нашими По-2.
Похоронили девушек под кленами в имении «Тик-так», недалеко от польского города Остроленка.
* * *
Вырвавшись из зоны обстрела, Катя Олейник взяла курс на свой аэродром. Остроленка и река Нарев с переправой, по которой бомбила штурман Оля Яковлева, остались позади. Самолет приближался к линии фронта, когда обе увидели недалеко впереди две трассирующие пулеметные очереди в воздухе. [290]
– Немецкий истребитель, - сказала Оля.
– Кто-то из наших ему попался…
– Следи за ним.
Обе внимательно осматривали бледноватое предрассветное небо. Сверху опять побежала трасса, и вдруг что-то вспыхнуло, опустилось на землю, не переставая гореть.
– Сбил… - коротко ахнула Катя.
Они уже летели над своей территорией, когда вражеский истребитель промчался над их головами, чтобы развернуться за хвостом и зайти сзади. Катя разгадала его намерение и резко спикировала с разворотом, чтобы потерять высоту. Но истребитель успел пустить пулеметную очередь и ранил обеих. Катю в правую руку, Олю в бедро. Катя продолжала снижаться, она знала: только на низкой высоте можно уйти от него, истребитель ночью не станет снижаться до бреющего.
Кое- как девушки долетели до аэродрома. Превозмогая боль, Катя управляла самолетом, рули плохо слушались, стабилизатор был сильно поврежден. Приземлилась Катя далеко от посадочных знаков, просто плюхнулась с работающим мотором.
На земле они узнали: не вернулись Таня Макарова и Вера Белик. Это горел их самолет, сбитый истребителем.
* * *
…Девушки переговаривались, обменивались впечатлениями от полетов. Некоторые дремали. Самолет, на котором улетели Катя Олейник и Оля Яковлева, задерживался.