Нас просто не было 2
Шрифт:
А меня тошнило от его прикосновений. Губы сами по себе сложились в брезгливую гримасу, и Градов это заметил. Его глаза сердито блеснули, прежде чем он убрал руку с моего лица:
– Что? Недостаточно хорош для тебя? – Спросил отрывисто, зло.
– Макс, хватит, – пыталась поднять руки, потереть виски.
Получилось с трудом. Поморщилась, когда ледяные и словно чужие пальцы прикоснулись к коже. Меня раздирали противоречивые желания: задушить саму себя за то, что опять творю ужасную хрень, и снова заснуть. Провалиться в густой, темный сон, чтобы после пробуждения не осталось
Прозвучал сигнал входящего сообщения, Градов, не глядя, протянул руку, взял свой телефон со столика, стоявшего рядом, и некоторое время торопливо переписывался с кем-то, казалось, совсем забыв обо мне. Я цеплялась за остатки сознания. На плаву удерживала только одна мысль: мне надо покинуть это чертово место. Надо вызвать такси. Надо ехать отсыпаться.
Кое-как выпрямила спину, цепляясь обеими руками в подлокотник и пошатываясь, поднялась на ноги. В голове вьюга. Холодная, мрачная, метет, крутит. Глаза сами закрывались, и мысли то и дело обрывались, растворяясь в безликом болоте. Я как муха, севшая на липкую ленту. Нестерпимо тянуло вниз, все тело наливалось свинцовой тяжестью.
– И куда это мы собрались? – закончив с перепиской, Градов резво вскочил на ноги и, подойдя неприлично близко, с деланной заботой заглянул в лицо.
Отмахнулась от него:
– Мне надо домой, – каждое слово через силу. Язык ватный. Мозг ватный. Я вся словно набита гребаной ватой.
– Домой? – участливо спросил он. – А что это мы так быстро сбегаем? А? Может, утюг забыла выключить? Или кота покормить? Крис? Как же продолжение вечера? Смотри, как весело.
Я не видела ничего веселого. Я вообще почти ничего не видела сквозь настойчиво слипавшиеся веки. Отвернулась от него, делая неуверенный шаг к двери. Главное – не упасть, дойти туда, где звучит музыка, где люди. Кто-нибудь да поможет.
– Ну что ж так спешить? – Макса обвил талию, потянул обратно.
У меня не было сил освободиться. Прижал спиной к своей груди, сцепив руки в замок на животе, положил подбородок мне на плечо. Я чувствовала его теплое дыхание на щеке. Дернулась, пытаясь отстраниться. Безуспешно.
– Эх, Кристина, Кристина… – В его голосе, который вызывал содрогание, явно слышались нотки сожаления, смешанные со злорадством: – Ведь могло все быть иначе. Если бы ты не была такой сукой.
– Максим, хватит, – прошептала, устало прикрыв глаза, невольно приваливаясь к нему спиной. Не спать! – Отпусти, я пойду.
– Зачем? – спросил, прижимаясь ко мне щекой. Запустил руку в волосы и вытащил заколку. Густые пряди рассыпались по плечам. – У тебя такие красивые волосы. Мне всегда нравилось прикасаться к ним, наматывать вот так на руку…
Накрутил прядь на кулак, а у меня онемели ноги от ужаса. Что если он решит пойти дальше? Я даже оттолкнуть его не могу!
– Макс! Уймись, – вцепилась в его руку, не давая еще туже намотать волосы.
Он остановился, отпустил. Но не потому что одумался. Нет. Он просто играл, упиваясь моей растерянностью и бессилием.
– Знаешь, что мне еще нравилось?
Мне все равно, мне плевать, что ему там нравилось, но я не могла сказать об этом – язык заплетался,
– Мне нравилось раздевать тебя. Нравилась твоя гладкая кожа…
Внутри все сжалось. Я будто скукожилась, пытаясь отодвинуться от него. Макс лишь недобро усмехался, вел кончиками пальцев по руке. Снизу вверх, от запястья и выше. По коже мурашки, не имеющие ничего общего с возбуждением. Отвращение. Страх. Горечь. Я сама во всем виновата. Опять. Спровоцировала его. Ладонь скользила по коже, задевая тоненькую бретельку платья, спуская ее с плеча. Потом медленно переместилась к боковой молнии и потянула ее вниз. Наглая рука нырнула в прорезь, отчего передернуло и бросило в жар.
– Макс, отвали! – прошипела, как змея, пытаясь остановить его руку. Шипеть проще, чем говорить.
– Что так? Передумала? – Прошептал на ухо, прикусывая мочку.
– Убери от меня руки, – меня трясло от проснувшейся ярости, отвращения, – и не смей больше прикасаться.
– А то что? Мужу пожалуешься? – опять ядовитая насмешка в каждом слове. – Расскажешь, как висла на мне, тащила в подсобку, а потом передумала? Ну-ну.
Внутри настолько хреново, что больно от каждого удара сердца.
– Мне надо домой! – с трудом надсадно вдохнула. Не спать!
– Зачем? Думаешь, тебя там ждут? – усмехнулся Градов.
– Ждут, – от этого еще горче. Меня действительно там ждут, а я… Как последняя дрянь… Сама…
– Нет, Кристин, ошибаешься, – потянул за волосы, заставляя нагнуть голову в сторону, легко коснулся губами шеи, – тебя не ждут… За тобой едут.
От этих слов чувство, будто в живот воткнули ледяной штырь с зазубринами и начали медленно вращать, раздирая внутренности. Сознание опять тускнело, растворялось. Меня повело в сторону, и Максу пришлось перехватить мое вялое тело, чтобы удержать от падения:
– Что ж так нервничать? – с показной заботой произнес Градов, снова усаживая на диван.
Я как кукла. Неуклюжая безмозглая кукла. Отвратительно пьяная, растрепанная, разобранная, дрейфующая в полубессознательном состоянии. На меня огненной стеной надвигалось то, чего я опасалась – расплата за беспечность, а у меня не было сил сделать хоть что-нибудь, потому что бездарно напилась. Я так боялась, что Зорину донесут о моих похождениях, что кто-нибудь расскажет ему грязную правду. И вот оно, пожалуйста. А я даже двух слов не могу связать. До тошноты хотелось сбежать, скрыться от неумолимо надвигающейся катастрофы, но тело безвольно обмякло на диване.
В этот раз мне не выкрутиться. Финиш.
– Я у тебя тут телефон одолжил ненадолго, ты ведь не против? – с усмешкой спросил Максим, кивая на столик, где рядом с моей открытой сумочкой лежал мобильник. Словно окунули в ванну со льдом. Понимаю, что звонили Зорину, приглашая взглянуть на непутевую жену.
Да что ж я так накидалась-то, а? Именно здесь, именно в окружении тех, кто способен сломать мою жизнь. Надо уйти. Попыталась подняться, но Градов легко надавил на плечи, и я снова повалилась на диван. Он присел передо мной на корточки, сцепил руки в замок на моих коленях, положил на них подбородок и, подняв брови, добродушно смотрел в глаза.