Нас просто не было. Книга вторая

Дюжева Маргарита

Леся смотрит на меня с легким недоумением. Терпи, маленькая,терпи. Тетка у тебя – тот ещё подарочек.

– Мд-я-я-я-я, девочка, - тянет Марина, - а гены-то у твоего папани ядерные. Ничем не перекроешь. И глазки его, и бровки его, и выражение лица. Ювелир.

Ее слова царапают слух. Надо же, ни грамма сомнений! Никаких уточнений. Полная уверенность в том, что ребенок Артема. Как в том анекдоте. Девять месяцев ноcишь, пятнадцать часов рожаешь в муках, полгода не спишь по ночам, а она,

видите ли, на папу похожа. Прямо наш случай.

– уж маманька-то у тебя какая молодец! – говорит мягко, с улыбкой, чтоб ребенка не напугать, но слова наполнены иронией и обещанием неземной расправы, - партизанка высшей категории. Матерая. Стреляная. Пока сама е захочет – не расколется. И плевать на все. Повезло тебе с родителями, что ни говори.

Еще как. Партизанка и ювелир. Отличное сочетание. Я бы улыбнулась, но мне совсем не весело.

– Ну, что, Котенок, на ручки к тетке пойдешь?
– Марина тянет к ней руки, делая приглашающий жест.

Олеся подозрительно на нее косится, видать, решая, достойна эта новая женщина доверия или нет. Сестра двоих вырастила, с детьми обращаться умеет. От нее идет спокойная доброжелательная энергия, она улыбается и голос ласковый. В общем, мелкая сдается и тянется к ней.

Ковалёва подхватывает ее на руки.

– Лёгонькая-то какая! Малы-ы-ышка.

Наблюдаю за тем, как Марина держит дочку и горько становится. Неудобно. За то, что молчала. За то, что скрывала. За то, что лишила Кнопку внимания и ласки родных.

Маринка о чем-то говорит, набирая все подряд, Олеся смотрит на нее во все глаза, слушает, чего-то поддакивает.

Черт. Сейчас опять зареву. Я этим безобразием вчера весь вечер занималась. И ночью. И с утра пару раз растекалась. И вот сейчас чувствую, что опять накрывает.

– Значит,ты наша маленькая принцесса? Да? Конечно, да. Маманька твоя всегда Королевишной была, значит,ты – Принцессочка.

Подходят ко мне ближе. Ковалева, чуть покачивает ребенка, смотрит на меня, улыбается открыто, и ласковым-ласковым голосом произносит:

– Кристин, я тебя придушу. Прибью, закопаю, а детеныша себе заберу. Как раз девочку давно хотела. Какого лешего ты молчала?

Олеся улыбается, думая, что тетя говорит что-то хорошее.

– Так вышло, - жму плечами, отводя взгляд в сторону.

– Вышло? Точно задушу прямо сейчас. Да, Пуговка?
– она подмигивает дочке,и та в ответ кокетливо улыбается, – да,ты моя хорошая. Моя маленькая. Давай, вещай, Кристин.

Она мне в этoт момент Артема напомнила. Тот тоже выдал "я тебя внимательно слушаю". При мыслях о нем, сердце снова начало рыдать кровавыми слезами.

– Тебе как? В двух словах или с подробностями?
– пытаюсь пошутить, но выходит из рук вон

плохо.

– Придушу и сожру, чтобы улик не оставлять! – обещает она с милой улыбкой, а в глазах черти бушуют.

– Пойдем на кухню, что ли, – произношу с вздохом.

Наливаю Олесе сок, Марине кофе, себе зеленый чай.

– Посади ее на стул...
– предлагаю, на что тут же получаю колоритную фигу.

– Отстань от нас, сами разберемся, – Марина удобнo усаживает мелкую у себя на руках, отнимает у меня кружку с сокoм,и сама ее поит. Чувствую, детеныша придется у нее с боем отбирать.

– Давай, Кристина, рассказывай уже, как до такой жизни докатилась, – устало вздыхает она.

И я рассказываю. Медленно. Не торопясь. Обо всем. Раскрываю причины, по которым так скоропалительно покинула город, пo которым так долго не возвращалась.

Сестра внимательно слушает, не отводя пронзительного взгляда. И мне кажется, в нем местами проскакивает сожаление, грусть, скрытые слезы. В душе муторно. Мне сейчас не надо сочувствия, я и так еле держусь. Лучше бы уж пи***ей, как обычно, навешала, чтобы взбодрить.

– Почему ты ничего не рассказала мне?
– в голoсе упрек. Мягкий. Тактичный. Щемит в груди, не вздохнуть, - я бы помогла. Не знаю, как, но помогла.

– Я не могла тебе сказать, - грустно качаю головoй.

– Почему?

– Скажи честно,ты бы поделилаcь с Денисом?

– Да, - после секундного раздумья кивает и отводит в сторону глаза, - конечно, сказала бы. У нас нет секретов.

– Вот и я о том же. т него бы все узнал ртем. Я не могла этого допустить. Извини. Мне надо было защитить ребенка.

– Защитить?
– растерянно переспрашивает она, – от Зорина?

– Да,– горький шёпот срывается с губ. Я была вынуждена защищать ребенка от человека, которого люблю всей душой, но который отрекся от нее.

– Бред какой-то, – недовольно качаeт головой, – самый настоящий бред.

– Знаю. Но, тем не менее, это так. И именно по этой причине я скрывала дочку. Ото всех, кто мог хоть как-то донести информацию до ртема.

Маринка внезапно затыкается и смотрит на меня, удивленно выпучив глаза:

– Погоди! Он что, до сих пор не в курсе, что отец???

– В курсе... со вчерашнего дня... – она выжидающе смотрит,и я нехотя поясняю, - вчера, пришел к нам... дверь была открыта, я Машу ждала. Ну он и зашел... И увидел ее.

– Догадался, что его ребёнок?

– Конечно, - горько вздыхаю, - сама же видишь, как похожи.

– И-и-и?

– Разругались в хлам, - рассматриваю свои руки, - даже вспоминать не хочется.

– И что?

– Что?

– Какой результат? – не унимается она.