Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Я застала его здесь. Воровал фамильное серебро – ножи, ложки, вилки – не пропадать же добру!
– Это он так сказал?
– Плакался, что многодетный отец, что всего лишь хочет дать лучшее своим девочкам. Потом клялся, что ни в жизни не обобрал бы бедную вдову... Но раз уж я устроила свою судьбу в новом браке... Думала, убью его на месте! Не палочкой, нет, голыми руками придушу!
– Подонок! И Аластор сейчас с ним...
Мэгги по-детски всхлипнула, уголки губ поползли вниз – точь-в-точь Лили.
–
Рассмеялись. Невесело – легче не стало. Стрелки так медленно бегут по циферблату, словно их держит на месте чья-то воля.
– А как... Ну, в смысле, ты не знаешь ничего о...
– О ком?
– Забудь! Я всякую чушь несу.
– Чушь? А-а! – догадалась. – О Северусе спросить хочешь? – Едва заметный кивок в ответ. – Не знаю. Он не ищет моего общества. И я его видеть не хочу. Возможно, сидит один в Паучьем Тупике. Или у Малфоев. Где мне тоже не рады.
– Ты там была?
– Люциус мне должен.
– Разве ты не...
– Он мне должен!
Часы глухо тикали. А может, сердце так стучало, отмеряя секунды.
*
В прихожей грохнуло.
– Дери гиппогриф!
Голос, интонации – знакомо…
Быть не может!
Неужели…
Кинулась по ступенькам вниз.
– Мистер…
Огромная фигура, завернутая в плащ. Темно-медные волосы, виски седые. И в бороде серебро.
Лицо незнакомое. Но что-то в нем…
Да. Глаза. Глаза серые.
И на носу веснушки. Совсем как у…
– Хэмиш МакКиннон.
– Ох…
– А ты, должно быть, миссис Блэк… в смысле, Снейп.
– Пожалуйста, зовите меня Селеной. Сэр, вы, наверное…
Потерялась.
Серые глаза глядят тяжело. Мешки под ними, тени.
– Прошу вас, проходите.
Плащ скользнул с широченных плеч. Показался клетчатый шерстяной килт, спорран – мохнатая барсучья морда и две тоненькие когтистые лапки.
– Защитные чары у тебя тут ни к черту.
Сглотнула.
Шагнула вперед – в гостиную. Там хоть прибрано.
Сзади бухают по полу огромные охотничьи ботинки.
И так и кажется, что сейчас – знакомое клацанье…
В комнате холодно. Камин давно остыл. За окнами темно.
– Ты уж извини, что в такой час. Я как получил сову от Римуса – сразу сюда. Поганый городишко…
– Что вы, мистер МакКиннон! Так хорошо, что вы приехали…
– Ну… как она?
– Спит. Пришлось дать ей зелье… Извините, если я…
– Все верно. Ты все сделала верно.
– Я не знаю… мистер МакКиннон… это… я ничего не могла…
Голос дрожит. Но почему-то не стыдно. Не хочется спрятаться, отвернуться. Уйти. Хочется – наоборот. Ткнуться лицом в широкое плечо. Как в детстве – к папе.
Почувствовала вдруг – рука зажата в ладонях. Большие, теплые.
– Спасибо
– Мистер МакКиннон…
– С мужем твоим мы, знаешь ли, не шибко ладили. Засранец был тот еще, прямо скажу. Но я рад, что ты была рядом с Мэгги.
– Мне так жаль…
– Да. Знаю.
Руку выпустил, повернулся. Огромные ботинки топают по полу.
– Мистер МакКиннон, если хотите… Мэгги может остаться здесь… со мной… Сколько будет нужно.
– Что ж… экхм… Я, признаться, думал забрать ее домой. На Кейп-Рот. Похорон, как я понял, не будет.
– Да, они не нашли… не нашли…
Сил нет сказать.
Пальцы скользнули в карман, выудили за цепочку. Серебряная крышка с узором-трилистником.
– Только это…
– Ее подарок.
– Римус привез. Просил, чтобы я передала.
– Что, сам не мог?
– Ну… он…
– А-а! Всю жизнь был тюхой.
Усмехнулась невесело.
– Как и я.
Серые глаза скользнули по лицу.
– Тебя-то война научила кое-чему. Как и мою Мэгги. Не больно-то сладкий опыт, ну да что поделаешь…
– Мэгги очень сильная. Уверена, она…
Осеклась.
Что? Справится? Как будто можно с таким справиться!
– Знаешь, когда мой младший сын женился на Марлин, я ему сказал, что он спятил. Кругом такое, что не знаешь, доживешь ли до завтра, сраные Пожиратели чуть не в министерстве сидят, мракоборцы мрут как мухи… Не до любовей тут! А потом родилась Мэгги. И я понял: вот она, главная победа. Не в войне. А – над войной.
Селена поймала взгляд.
– Что, виски-то есть в этой халупе?
– О… конечно… да…
– Плесни, что ли. Помянуть этого ирландского ублюдка. Вот ведь устроил, пропади все в Анун. Пропади все…
*
Глаза немного привыкли к темноте – словно в черную дыру провалилась. И звезды кто-то выключил. Понесло же ее сюда! Хотя она бы себя всю жизнь корила, если бы не пришла...
Записка взялась невесть откуда, будто из воздуха – ни совы, ни феникса. Просто появилась. Обрывок бумаги, буквы вкривь и вкось, словно рука дрожала или написано было в дороге. Несколько слов: “на холме за домом в два часа ночи”. И не пошла бы – а вдруг ловушка! Вот только почерк узнала тут же. Не могла не прийти...
Навстречу с земли поднимается фигура, чернее самой черноты. Порыв ветра треплет мантию.
– Крестный?
– Лили... Спасибо. Вот только я надеялся, ты не поверишь, не придешь. А если бы ловушка?
– Постоянная бдительность – не конек Блэков.
Не увидела, интуиция подсказала, что дернулся как от пощечины.
– А зря.
Между ними была тишина. И много недосказанного. Незаданные вопросы гудели, как растревоженный пчелиный рой.
– Объяснишь? Я вообще ничего не понимаю... Как это возможно?! Дамблдор... Ты...