Наш человек на небе
Шрифт:
Интересно, когда до Септена дойдёт, что десант, — здесь, — невозможен?..
Впрочем, пусть волнуется. Таус прекрасно сознавал, что Тёмный владыка дал некие «особые указания» и легионеру. Будет лучше, если в голове штурмовика останется поменьше места для ненужных мыслей.
– Полковник, — сказал Игнази, — теперь, когда Лорд Вейдер покинул «Палач», мы должны с особой тщательностью следить за безопасностью корабля. Основной ангар — уязвим для возможного проникновения, Вы это понимаете?
Шлем
– Обеспечить устойчивый периметр в Основном ангаре силами Легиона невозможно: недостаточно внеатмосферного оборудования, недостаточно энергии. Обеспечить устойчивый периметр в Основном ангаре силами боевых дроидов невозможно: недостаточно боевых дроидов. Доклад окончен. «Определённо», с удовольствием подумал Игнази, «профессиональная гордость — мой любимый грех».
– Энергию можно перебросить с надирных батарей, — заметил Банну, — переведём в дежурный режим, часть законсервируем — всё равно они сейчас ничего не решают. Да и с остальных... по крайней мере, на пике потребления.
– Силовая электроника и кабельные линии в эллингах разрушены практически полностью. Доклад окончен.
– Максимально используем земную медь. Для локального освещения достаточно.
– А теплорассеивание?
– Не существенно, — отмахнулся Таус. — Гореть в ангарах уже нечему, а экономить материалы Державы СССР мы не станем.
Банну пробежался пальцами по экрану. У Тауса сложилось чёткое впечатление, что старик делает это лишь для виду — чтоб не бравировать своим знанием вопроса.
– Судя по меморандуму Б4-М0, Держава СССР намерена прислать собственных специалистов.
«Специалисты», мысленно ухмыльнулся капитан.
Септен иронически дёрнул шлемом.
Дроид-секретарь еле слышно пискнул.
Банну вздохнул и замолчал.
«Ладно», подумал Таус, «ладно. В конце концов, кто знает — что там припрятано у Владыки Сталина. Вряд ли он сразу выложил на стол все свои плюс-карты».
– Выкладывайте, выкладывайте, товарищ Патон, — добродушно произнёс Лаврентий Палыч.
Настроение у него было превосходное: старый сварщик раз за разом выдавал на-гора технологические чудеса. После «мягкого шва», основательно смягчившего требования к качеству металла, последовал метод диффузионной сварки, позволивший почти в пять раз ускорить производство танковых башен и броневых корпусов на заводе №183. После «диффузионки»...
– Вот, — сказал Патон, выкладывая на верстак обтянутый дерматином сундучок.
Берия добросовестно осмотрел предмет разговора, но никаких чудес не обнаружил.
– Не извольте волноваться, — сказал Патон. — Сейчас... вот. Нет, тут замочек заедает, сейчас! Вот.
– Сварочный аппарат, —
– Верно! Сварочный аппарат, ещё какой сварочный. Не простой, а...
– Золотой.
– Нет. Только контакты серебряные. А корпус титановый, это новый материал... видите, как блестит?.. Ну как — «новый»? в XVIII веке открыли, только очистка сложная. Мы его, в основном, как легирующий используем, вот и...
– Я в курсе, — сухо заметил нарком.
– Да... а! Но дело не в материале корпуса, — Евгений Оскарович торжественно встопорщил седые усы, — дело в принципе действия.
– Принцип электрический, — уверенно произнёс Берия, указывая на один из торцов аппарата.
В сундучке, в углублении бархатной подкладки лежала действительно блёсткая, но в остальном довольно заурядная на вид металлическая труба, частично обмотанная синей изолентой на основе поливинилхлорида; такую ленту в СССР стали выпускать перед самой войной, и считалась она пока большой редкостью.
Нарком мысленно прикинул — да, судя по всему, на эту часть трубы должна ложиться ладонь. Не очень удобно, конечно: если в дальний, невидимый ему конец вставляется электрод, то намного логичней было бы использовать рукоять пистолетного типа.
Про электроды, — и вообще именно электросварку, — Лаврентий Палыч подумал, потому что на ближнем к нему торце трубы различил выступы контактов — медных, массивных, явно силовых; сулёное серебро, очевидно, использовалось только в системе управления.
– Электрический, — тоном провинциального фокусника подтвердил Патон. — И безэлектродный.
– Электрический? — уточнил Берия: подыграть было проще, чем «внушать дисциплину»; да и нравилась наркому эта игра — любил нарком увлечённых людей. — И при этом безэлектродный? Ну надо же. Патон довольно огладил усы:
– А навёл меня на эту идею, не поверите, товарищ Берия...
– Поверю, — сказал товарищ Берия, — так называемый ритуальный «меч» товарища Старкиллера навёл.
Профессор всем видом изобразил, как приятно ему общаться с человеком в теме.
– Огорчу, — огорчил Лаврентий Палыч, прежде, чем Патон успел вставить ещё хоть слово. — Романтический порыв Ваш я оценил, но как оружие никакого интереса не представляет. В сравнении с автоматическим огнестрельным, например. Фальшивые религии и древнее оружие не сравнятся с хорошим автоматом под рукой, товарищ Патон. Кстати, Половинкин, если помните, Старкиллера вообще врукопашную одолел, невзирая.
– Но я же и не предлагаю как оружие.
– А для сварки Ваши автоматические аппараты заведомо производительней.