Наш колхоз стоит на горке
Шрифт:
— Хватит, Степан Петрович, не глупые — поняли.
— Ну раз поняли, значит, хватит, — согласился Савельев. И распустил собрание.
Однако еще большего сраму набрались мужчины на следующий день. С утра у избы, где находилось правление, появился экстренный выпуск стенной газеты (первый за десять последних лет). То-то собралось народу!…
В газете был помещен отчет о прошедшем собрании. А ниже шли карикатуры. Есть в Березках Филька-художник. Так этот Филька так мужиков на
Сельские сороки немедля разнесли весть о мужском позоре по всей округе. Березовским мужикам без насмешек нигде не стали давать прохода. Получилось так, что хоть беги из родных Березок на Дальний Восток или на Крайний Север.
Казаками, генералами и адмиралами березовских мужчин еще и сейчас называют в районе. Хотя в этом деле давно уже здесь все изменилось. И теперь, если о них говорить «казаки» или «богатыри», — так это надо только в прямом и хорошем смысле.
ПИСЬМА
— Женихи у нас не валяются. Нет, не валяются, — говорил дед Опенкин.
И это чистая правда. Не мужское — бабье у них село.
Прошла война по мужской его половине, словно коса по полю.
Отгремела война пожарами. Получила свое сполна. Новая поросль пошла в Березках. Не военные ветры дуют. Однако, как войско во время боя, продолжают Березки нести урон. Уходят отсюда парни.
Парень есть парень — военная служба. Ушел из Березок — прощайте Березки. Парня назад не ждут. Нужны ему эти Березки. Любые открыты ему дороги, другие манят его пути.
Сколько жителей этих Березок, молодых и плечистых парней, — на шахтах Донбасса, в цехах Криворожья!
Сколько их на уральских заводах, среди казахстанских степей!
А сила Сибири, сила Востока разве без этих парней из Березок, как в сказке, сейчас растет?
Понимал председатель, что и Сибирь, и Донбасс, целина и Урал — это тоже для всей страны. Там тоже без рук ничего не сделаешь. Но и Березки не ради одних Березок. И на Березках Россия держится. Пусть малые они в фундаменте. А вынь из основы хоть камушек, и в опоре уже изъян.
Как же ушедших вернуть в село?
— Трудное это дело, — говорили Савельеву. — Ой же и трудное, ой же и сложное!
Степан Петрович это и сам понимал.
— Не интересно у нас в Березках, — объясняли Савельеву, — особенно тем, кто молодежь. — Село есть село, нет городской культуры. Ни театра тебе, ни клуба чтоб клуб, ни улиц мощеных, а дома — развалюхи.
Другие говорили более прямо:
— Рыба где глубже ищет. Мал в Березках у нас трудодень.
И это понятно Савельеву. Правда и в том и в другом.
Но разве повысишь колхозный
Заколдованный прямо круг. Словно рота вошла в окружение.
Решил председатель прежде всего обратиться к тем, кто находился сейчас на армейской службе. Узнал адреса у родителей — номерные различные почты. Сел за специальные письма.
Писал не от себя, а как бы от всех — от правления и от колхоза.
Горы золота не обещал, писал по-мужски, серьезно. И про заколдованный круг, и про многие те недостатки, которые были и есть в Березках. Однако тут же сообщал и о планах колхоза, говорил о будущем и села, и района. Получилось из этих писем, что именно тот, к которому каждое из них адресовано, и есть великая надежда колхоза, что слава и жизнь Березок зависит лишь от того, вернется ли он домой или тоже в земли другие двинет.
Не очень в Березках верили в эти письма, а все же ответов ждали.
Первым ответ пришел от Никиты Халдеева. Благодарил Никита за честь, за письмо, а что же касалось главного, то написал: мол, с дружками решили давно ехать в Сибирь, друзей подвести не может и все другое в этом же роде.
— Эх, председатель, — шутили в селе над Савельевым, — что им твоя агитация! Да их на аркане в село не затянешь.
Другие еще яснее:
— Да разве человека словами теперь возьмешь? Ты бы тысячу им для начала, тогда бы другое дело.
РАКЕТЧИК
— Степан Петрович! Степан Петрович!
Савельев сидел в правлении, когда вбежала посыльная Нютка Сказкина.
— Приехал! Приехал! — кричала Нютка.
— Да стой ты! Кто же приехал?
«Возможно, опять ревизор, — подумал Савельев. — Или начальство опять из центра». А Нютка снова свое:
— Приехал! Приехал! — и чуть ли сама не пляшет. — Васька приехал! Васька, Шишкин. Натальи Евсеевны сын.
— Шишкин! — Степан Петрович поднялся.
Шишкин — один из тех молодых солдат, к которым были посланы колхозные письма.
Через минуту явился и сам приехавший.
Форма еще солдатская. Ремень. Фуражка. Защитного цвета рубаха. На рубахе медаль «За отвагу».
Взял парень под козырек:
— Шишкин, Василий. Бывший ракетчик. — И держит в руках письмо от колхоза. — Согласно письму, — чеканит солдат, — прибыл, товарищ председатель, в ваше распоряжение.
Глянул на парня Степан Петрович: красавец, орел, богатырь!
— Неужто приехал? — поразился и сам Савельев.
— Так точно, — ответил солдат.