Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
– О сэр!
– протестующе воскликнул старик.
– О, что вы, что вы, что вы!
– Так почему же ты не сознаешься, чего ради ты полез в эту кашу? возразил Фледжби, едва заметно краснея.
– Сэр, я вам скажу правду. Но только (простите за такое условие) под самой строгой тайной, полагаясь на вашу честь.
– Туда же, честь!
– воскликнул Фледжби, насмешливо кривя губы.
– Какая там честь у евреев! Ну ладно. Валяй!
– Вы даете честное слово, сэр?
– все настаивал Райя, почтительно, но твердо.
– Ну конечно. Честное благородное, -
Старик, которому так и не предложили сесть, стоял, торжественно положив руку на спинку кресла. Молодой человек сидел в этом кресле, глядя в огонь с выражением настороженного любопытства, готовый подставить ему ножку и поймать врасплох.
– Валяй, - сказал Фледжби.
– Выкладывай, какая у тебя была цель.
– Сэр, никакой цели у меня не было, кроме желания помочь беззащитной.
Чувства, вызванные этим невероятным признанием, мистер Фледжби мог выразить только удивительно долгим, насмешливым фырканьем.
– Как я познакомился с этой девицей и за что стал уважать и почитать ее, я уже говорил вам, когда вы видели ее в моем бедном садике на крыше, сказал еврей.
– Разве?
– недоверчиво отозвался Фледжби.
– Хотя, может, и говорил.
– Чем лучше я ее узнавал, тем больше меня заботила ее судьба. И вот наступил перелом в этой судьбе. Ей досаждал неблагодарный брат-эгоист, досаждал неотвязный поклонник, расставлял сети другой, имевший над ней больше власти, досаждала слабость собственного сердца.
– Так она увлеклась одним из них?
– Сэр, это было вполне естественно: она почувствовала к нему склонность, потому что у него есть достоинства, и немалые. Но он ей не пара и жениться на ней не собирался. Опасности надвигались все ближе, тучи сгущались, и я, будучи, как вы уже говорили, слишком стар и немощен, чтобы меня заподозрили в иных чувствах, кроме отцовских, вмешался в это дело и посоветовал ей бежать. Я сказал: "Дочь моя, бывают опасные времена, когда всего нравственней и благородней решиться на бегство и когда самым героическим и отважным поступком становится бегство". Она ответила, что уже думала об этом, но не знает, куда бежать, без чьей-либо помощи, и что надеяться ей не на кого. Я доказал, что есть на кого, и помог ей. И она бежала.
– Что же ты с ней сделал?
– спросил Фледжби, щупая скулу.
– Я отвез ее далеко отсюда, - сказал старик, широким плавным движением отводя руку в сторону, - далеко отсюда и поместил у наших людей, где ей пригодится ее мастерство и где она сможет работать без помех с чьей-либо стороны.
Глаза Фледжби оторвались от огня и подметили движения его рук, когда Райя сказал "далеко отсюда". Фледжби тут же попытался (очень удачно) повторить этот жест и сказал, мотнув головой:
– Поместил ее в этом направлении? Ах ты старый мошенник!
Держа одну руку на груди, а другую - на спинке кресла, Райя, не оправдываясь, ждал дальнейших вопросов. Но Фледжби отлично видел своими близкосидящими глазками, что по этому единственному пункту бесполезно его допрашивать.
– Лиззи, - сказал Фледжби, снова глядя на огонь, а потом подняв глаза.
–
Райя наклонил голову в знак утверждения.
– Слушай-ка, ты, - сказал Фледжби.
– Мне сдается, я кое-что знаю про этого более опасного соблазнителя, у которого над ней больше власти. Он имеет отношение к адвокатуре?
– Кажется, это его профессия.
– Я так и думал. А фамилия похоже что Лайтвуд?
– Нет, сэр, совсем не похоже.
– Ну, старый хрыч, говори уж и фамилию, - сказал Фледжби, глядя старику в глаза и подмигивая.
– Рэйберн.
– Клянусь Юпитером!
– воскликнул Фледжби.
– Этот самый, вот оно как? Я думал на другого, а этот мне и во сне не снился. Не стану возражать, если ты обставишь любого из них, мошенник ты этакий, потому что оба они одинаково нос дерут. Ну, а таких нахалов, как этот, я пока что не встречал. Еще и бороду отрастил и чванится этим! Отлично, старик! Валяй дальше, желаю удачи!
Ободренный неожиданной похвалой, Раня спросил, не будет ли еще каких-нибудь приказаний.
– Нет, - сказал Фледжби, - можешь ползти, Иуда, да подумай-ка о тех приказаниях, которые уже получил.
Отпущенный с такими любезными словами, старик взял свою широкополую шляпу и посох и раскланялся с этим вельможей, скорее как высшее существо, милостиво благословляющее мистера Фледжби, чем как бедный приживал, которым помыкают.
Оставшись один, мистер Фледжби запер наружную дверь и вернулся к камину.
– Отлично сделано!
– сказал очаровательный Фледжби самому себе. Может, и не так скоро, да зато наверняка.
– Это он повторил дважды и трижды, весьма самодовольно, опять раздвинув ноги в турецких шароварах и согнув колени.
– Меткий выстрел, вот что лестно думать, - продолжал он свой монолог. И еврей убит наповал! А ведь когда я услышал эту историю у Лэмла, я ведь не сразу набросился на Райю. Ничего подобного: я его настиг постепенно.
В этом он был совершенно точен: у него не было привычки набрасываться, прыгать или подскакивать кверху, гонясь за чем бы то ни было в жизни, - он ко всему подползал.
– Я его настиг постепенно, - продолжал Фледжби, нащупывая бакенбарды. Ваши Лэмли, или ваши Лайтвуды на моем месте непременно спросили бы его, не помог ли он этой девушке скрыться. Я гораздо ловчее берусь за дело. Сам спрятался в кусты, его выставил на солнце, прицелился и - сразу наповал. Ну, где там еврею равняться со мной, куда он против меня годится!
Его лицо опять искривила сухая гримаса вместо улыбки.
– А что касается христиан, - продолжал Фледжби, - глядите в оба, братья во Христе, - особенно те из вас, которые собираются объявить себя несостоятельными! Теперь на моей улице праздник; я куплю ваши векселя и покажу вам кое-что интересное. Иметь над вами власть так, чтобы вы этого не знали, хоть и считаете себя всезнайками, да, за это, пожалуй, стоит выложить денежки. А вдобавок я же вас и прижму и прибыль получу - вот это будет на что-нибудь похоже!