Наш советский новояз
Шрифт:
А вот решительный протест совсем другого рода.
Однажды, выходя из дому, я достал из почтового ящика газету, развернул и тут же наткнулся на очередную гневную отповедь академику Сахарову. Под письмом, исполненным самого бурного гражданского негодования, стояли подписи, среди которых мне сразу бросилась в глаза фамилия моего соседа — известного кинорежиссера. И только вышел я во двор, как — вижу! — он…
Завидев меня, он сделал на лице выражение гражданской скорби и, кивнув на газету в моей руке, быстро заговорил:
— Уже читали?.. Да, да… Ужас, ужас… Всю неделю я прятался, уехал на дачу, не подходил к телефону… Жене велел говорить, что она не знает,
Несколько дней спустя я был по своим делам на «Мосфильме» — как раз в том объединении, где мой сосед был худруком. Сидели, болтали о том о сем. И вдруг кто-то сказал:
— А наш-то! Видали? Тоже оскоромился…
— Да, я как раз в тот день его встретил, — сказал я. И вкратце пересказал наш разговор.
Все расхохотались.
А отсмеявшись, рассказали, что их худрук, прослышав где-то, что готовится такое письмо, прямо весь извертелся. Звонил в Госкино, в ЦК, еще куда-то. И в конце концов добился-таки, чтобы под проклятиями Сахарову красовалась и его подпись тоже.
— Господи! — изумился я. — Зачем ему это?
Все снова расхохотались. А отсмеявшись, объяснили мне, как несмышленышу:
— То есть как это — зачем? Ведь он тоже — основоположник, Герой Социалистического Труда, и все такое… Все «гертруды» подписали, а его подписи нет… Не дай бог, подумают, что он уже выпал из обоймы…
Родная партия
Это был постоянный эпитет.
«Постоянный эпитет» — это специальный литературоведческий термин, относящийся к народной поэзии. Именно для нее характерны такие эпитеты: если поле — так непременно чистое, море — синее, тучи — черные, солнце — красное и т. п.
В советском новоязе таким постоянным эпитетом к слову «партия» стало неизменное прилагательное — «родная»:
Родная партия ведет уверенно, Презрев опасности, гремит она в боях…Самым замечательным тут было то, что эпитет этот так прочно прирос к характеризуемому им слову, что не отрывался от него не только в официальных советских песнях и стихах, но и в озорных, издевательских, глумливых стишках и частушках.
Вот, например, когда в одночасье мы узнали, что вчерашний народный любимец Н.С. Хрущев больше уже не «Наш Никита Сергеевич», а всего лишь пенсионер союзного значения, родился и повсеместно повторялся такой стишок:
Ой, позор на всю Европу! Срамота-то, срамота! Десять лет лизали жопу — Оказалося — не та! Но народ не унывает, Смотрит радостно вперед: Наша партия родная Нам другую подберет.Безграничная вера народа в партию даже и в этой, не совсем обычной ситуации оставалась неизменной, а потому и эпитет как был, так и остался постоянным.
Родной завод
Эта расхожая формула советского новояза была хороша тем, что в ней органически сочетались обе ипостаси советского патриотизма: любовь ко всему родному («любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», как говорит классик) и одновременно чувство пролетарской солидарности — сознание прочного, неразрывного, кровного родства со своими братьями по классу. («Я счастлив, что я этой силы частица, что общие — даже
Самым искренним выражением этого слитного, двуединого чувства была необыкновенно популярная в 20-е, а отчасти же и в 30-е годы песня — «Кирпичики»:
На окраине, где-то в городе, Я в рабочей семье родилась, Лет шестнадцати, горе мыкая, На кирпичный завод нанялась. Было трудно мне время первое, Но потом, проработавши год, За веселый гул, за кирпичики Полюбила я этот завод. На заводе том Сеньку встретила. И с тех пор, как заслышу гудок, Руки вымою и бегу к нему В мастерскую, накинув платок. Но, как водится, безработица По заводу ударила вдруг. Сенька вылетел, а за ним и я, И еще двести семьдесят душ. Тут война пошла буржуазная, Озверел, обозлился народ, И по винтику, по кирпичику Растащили весь этот завод. После вольного счастья Смольного Развернулась рабочая грудь. И решили мы вместе с Сенькою На кирпичный завод заглянуть. Там нашла я вновь счастье старое, На ремонт поистративши год, И по камешку, по кирпичику Собирали мы этот завод…В конце концов собрали — и зажили новой жизнью, не в пример более прекрасной, чем прежняя. В каком-то из вариантов — в финале песни Сенька становился директором завода и звался он теперь уже не Сенька, а — «товарищ Семен».
Но это все — романтика первых советских лет. По прошествии двух-трех десятилетий она начисто выветрилась, песня «Кирпичики» была напрочь забыта, а тема «родного завода» получила совершенно новое развитие. Тоже, надо сказать, высокохудожественное:
Гудит как улей Родной завод. А нам-то — хули, Ебись он в рот.РСФСР
К.И. Чуковский, который на протяжении всей своей жизни проявлял острый интерес и редкостную чуткость к живым формам живого языка, на заре советской власти выписал около десятка услышанных им издевательских вариантов расшифровки этой официальной аббревиатуры:
Русская Селедка Фунт Сорок Рублей
Разная Сволочь Фактически Слопала Россию
Раздача Соли Фасоли Советским Рабочим
Рабочим Соль Фасоль Себе Рябчики
Россия Спешно Формирует Старый Режим
Редкий Случай Феноменального Сумасшествия Расы
С краю Розы, потом Слезы, а в Середине Фига
Рабочие Сняли Фуражки Снимут Рубашки
Ребята Смотри Федька Сопли Распустил