Наша амнистия
Шрифт:
Я проверил. Лучшего нельзя было желать. Анна радовалась, как ребенок, подробно рассказывая, как ловко можно будет через задние ворота незаметно выпустить одного за другим всех «полицейских».
— Дворник, понимаете, в тех воротах. Через эти ворота никто не ходит.
Она чуть не прыгала от радости.
— Ну, давайте теперь рассмотрим, что еще нужно, — сразу перешла она к делу.
— До проникновения в тюрьму все налажено, но вот обратный путь их для меня не ясен.
Мы занялись этим вопросом и сразу наткнулись на новое затруднение.
— Сдадут их, — мы иначе, как «они», не говорили
Мы уже ранее решили каждому из «полицейских» дать запасной револьвер для освобожденных, но вооруженное сопротивление двадцати человек, когда весь город был наводнен солдатами и казаками, заранее обречено на неудачу.
Я предложил усыпить кучера соответственно приготовленными папиросами, так как обезвредить кучера нужно было без малейшего шума.
— А если он не курит?.
— Пригрозить.
— А если он не испугается, зная, что на каждом углу у него вооруженная защита?
Мы вызвали на совещание Марцелия, будущего «старшого».
— Пустое! Двадцать человек уж как-нибудь справятся без шума с одним.
Ни меня, ни Анну этот ответ не удовлетворил.
— В этом деле все детали должны быть предусмотрены.
— Ладно. Мы обсудим этот вопрос сами. Можете быть спокойны. Положитесь на нас. Что-нибудь придумаем. Это не так уж трудно. Меня беспокоит другое: куда мы их повезем?
— За город, — ответили мы с Анной в один голос.
— За город-то за город, но куда именно? Ведь место-то должно быть закрытое. Карету в открытом поле оставить нельзя, да и этого злополучного кучера надо будет запрятать в таком укромном месте, чтобы он не скоро оттуда выбрался.
Марцелий был прав. Мы об этом раньше не думали.
— У вас есть какие-нибудь предложения по этому поводу? — обратился я к нему с вопросом.
— Нет. Думал, думал, но ничего не мог придумать.
На нас навалилось новое затруднение. Неужели из-за этого лопнет все предприятие?
— Нужно найти выход, — прервала Анна молчание.
— Отложим этот вопрос до утра, авось за ночь что-нибудь придумаем.
— А пока обсудим дальнейшие моменты, — предложила Анна. — Тюремная карета прибывает на место...
— ...В нее мы вталкиваем кучера, — перебил ее Марцелий. — и запираем на ключ. Пока откроют дверцы и его освободят, мы все-таки выиграем немного времени.
— Верно. Но там же «полицейским» предстоит превратиться в штатских,
— Это легко: под полицейской формой каждый будет одет в штатское.
— Это-то легко, но с оружием что вы сделаете?
Это был трудный вопрос. Прохожих, в особенности ночью, в то время по нескольку раз обыскивали. Обнаружение оружия решало судьбу человека.
Допустить, чтобы люди после увоза заключенных из-за двадцати револьверов попали в руки жандармам, было по меньшей мере дико. Выход из этого напрашивался сам собой: как ни дорого для партии оружие, но придется его бросить.
Но такое решение было решением без хозяина.
— Мы об этом уже говорили, — сообщил Марцелий, — но публика единогласно
Со стороны рабочих, тосковавших по оружию и приобретавших его по временам с большим риском и жертвами, такой ответ был вполне понятен. Но для нас ясно было, что платиться жизнью за сохранение оружия, которого все же не сохранишь, нельзя.
— Придется уговорить их.
— Уговаривал... Никакие доводы не действуют. Говорил о дисциплине, но и это не подействовало. И слушать не хотят!
Новое затруднение... Сколько таких затруднений еще предстоит решить впереди!
— Ладно, — решила Анна. — Чем рисковать всеми, рискнем одним. Освобожденных придется везти за город. Когда установим место, куда их повезем, то туда же должен притти один из рабочих этого района, живущий вне городской черты, и забрать все револьверы к себе, а оттуда мы их уж как-нибудь сплавим. Давайте дальше. Для каждого из освобожденных нужна квартира, где он сможет привести себя в приличный вид: переодеться, побриться. На этих квартирах должны уже ждать железнодорожники и моментально, первыми поездами — все равно товарными или пассажирскими — направлять их до границы. Прежде чем жандармы хватятся, они должны быть если не на самой границе, то во всяком случае далеко. Квартиры уже намечены, железнодорожники подобраны, костюмы приготовлены. Я купила уже и бритвенные приборы.
— А «полицейские»?
— Кое-кого, по крайней мере на время, тоже сплавить придется. Даже представить себе нельзя, какую кутерьму поднимут после этого жандармы! Пойдут повальные обыски и аресты... Только ни в чем не заподозренные могут остаться.
Мы долго еще обсуждали все эти детали.
Было ясно, что везти заключенных придется за город, и мы с Анной ранним утром отправились на разведку.
День был ясный. На небе ни облачка. Ранняя прогулка за город воркующей парочки ни в ком не могла вызвать подозрения. Город только что просыпался; мы встречали по пути рабочих, идущих на фабрики и заводы, и крестьянские телеги со всякой живностью, направляющиеся в центр города. По мере приближения к окраине мельчали здания, а затем пошли огороды: гряды картофеля, капусты, моркови, свеклы. Немного поодаль от дороги стоял деревянный забор. В тот момент, когда мы подошли к забору, распахнулись ворота и выехала телега, нагруженная огурцами. Сидевший на телеге человек остановил лошадь, закрыл ворота, а затем через узкую калитку сбоку вновь вышел и аккуратно запер калитку на замок. Анна схватила меня за руку.
— Вот, вот!.. Смотрите!
Да, это было то, что нам нужно.
В тот момент, когда мы подошли к забору, распахнулись ворота и выехала телега.
Человек сел на телегу, хлеснул{1} кнутом, и телега покатилась по направлению к городу, а мы медленно подошли к забору.
— И недалеко...
— И вначале то же направление, что и в цитадель.
Забор был высокий, плотный, нигде ни щелочки. Мы осмотрели его со всех сторон. Но этот осмотр нас мало обрадовал.