Наша цель
Шрифт:
Мои воспоминания — моя клетка в аду. Даже такие не самые красочные терзают и мучают. Недопонимания между нами происходили крайне редко, а то и вовсе таких не было, но именно отношения Джареда и Лизи вставляли палки в колёса наших. Я оставил всё, решив, что они сами разберутся, но не Алекс, она хотела рвать и метать. Все скачки напряжения между нами происходили благодаря Джареду, которому, собственно, абсолютно похрен. Не получалось у него, а вместе с этим, рушились мои. Я благодарю всё на свете, что этот шторм не сломил нас. Но чему я радуюсь? Нас сломил другой.
Струйки пота не переставая стекали по коже, пока я, сжимая зубы, ломал себя. За год, я успел буквально заплыть спортивной ленью, потому что занимался другими — моральным. Я уже чувствую и
Ощущение того, что я нахожусь под пристальным взглядом — не покидало, но я не торопился оглянуться, ведь без лишних движений знаю, кто находится за спиной. Вот уже на протяжении полутора недели, тренер смотрит на меня, а я мастерски изображаю дурака. Хотя, иногда мне кажется, что прибегать к театральности не нужно, этот идиотизм уже прибился. Я получил своё похлопывание по плечу за принесённый ран, но, вероятно, это не всё, о чём мне должны поведать. Благо, что для маршрута в раздевалку и душ поворачиваться не нужно. Сделав ещё несколько тяг руками веса за спиной, я добавил окончательный штрих, соединив рукоятки перед лицом, а следом их отпустив. Бутылочка с водой давно опустела, как и зал, в котором я остался один. Моментальная тишина воцарилась, когда я встряхнул головой и вытянул ноги. Следующей точкой станет душ и кровать дома.
— Том, подожди минуту.
Завернув голову, я закинул полотенце на плечо и покрутил шеей, в которой захрустели костяшки.
— Ты прибегаешь к излишней загруженности. Я ценю твоё рвение, но желаю видеть борца, который умеет остановиться. Ты уже не можешь. Нельзя каждый день, Том, мы оба знаем. К чему это?
К тому, что я не знаю, как выдернуть себя из сточной канавы. Это моя заглушка боли.
— Хочу прийти в форму, — вру я.
— Хорошо, но делай это постепенно.
— Ок'ей, — киваю я, ожидая, могу ли идти, на что тренер Долтон коротко улыбается, а в дверь стучат, удивляя меня, но не его, словно это привычное дело.
Мы обоюдно переводим внимание на порог, где появляется знакомая мне девушка.
— Папа, я иска… — начинает она, но тут же замолкает, обращая взгляд за, мать вашу, отца. Да, именно на меня.
Отец? Почему я, чёрт возьми, не знал? Совсем недавно, благодаря ей, в моё лицо чуть и не влетел стакан, но спасибо ловкости, он лишь подпортил стену. И вот, ниточки начинают стремительно распутываться, проясняя всю картину, которую я с дурости не удосужился рассмотреть.
Ведя очередные диалоги с самим собой, я стремительно вышагивал на выход. Малек выпотрошит из меня последнее самообладание, если его имя я увижу на экране телефона ещё раз. Ему не достаточно позвонить сто раз, это число нужно умножить ещё раз так на десять, чтобы наверняка. Есть люди с тупой привычкой названивать каждые пять минут для того, чтобы спросить, где ты. Это про моего начальника. Он может стоять над душой и каждый раз спрашивать: «Уже сделал?», следующей минутой: «Сделал?», ещё через минуту: «Ты ещё не сделал?». Оба глаза начнут дергаться, медлительность будет не из-за того, что его зависание над работой желаемо, а в точности наоборот, хотя единственным желанием будет то, чтобы он свалил, так работа потечёт сама собой. Дерьмо то, что в свой выходной, я должен вновь ехать в контору. Этот день я планировал провести иначе: изнемогать тело и тренироваться, чтобы забыться. Всё как всегда пошло не по плану, собственно, в последнее время это привычное дело. Телефон очередной раз начал верещать в рюкзаке, который я на ходу скинул с плеча, чтобы принять вызов, но белые листы, плавающие по воздуху — заставили меня передумать. Зелёные глаза рыжеволосой девушки неустанно хлопали, когда она смотрела на меня.
— Извиняюсь, — быстро выдохнул я, начав спешно собирать бумагу по полу, ко мне присоединился и их почтальон.
— Ничего страшного, — улыбнулась она, — как в романтическом фильме.
Послав ей короткую благодарную улыбку, я продолжал спешно сгребать листы,
— Ты где?
— Выезжаю уже, — с натянутым дружелюбием, процедил я.
— Поторопись.
С этими словами, Малек скинул вызов, а я едва сдержал брань, которая желала вывалиться изо рта.
— Не стоит помогать, — улыбнулась девушка, — правда, это я не заметила тебя.
— Это мило, что ты пытаешься оправдать меня, но я помогу.
В итоге, листы вновь неравномерной стопкой легли в руки незнакомки, которая, не переставая, улыбалась мне. Я же в свою очередь чувствовал себя неловко и не в своей тарелке. Зелёные глаза на оттенок темнее напомнили о той, что я пытаюсь забыть, но не могу. Что касаемо остального — они абсолютно разные, начиная цветом волос, завершая какими-то повадками характера. Алекс вряд ли бы улыбалась первому встречному в подобном случае, хотя, кто знает. Она, может и поблагодарила бы за это обычным «спасибо», но ещё могла глупо улыбаться и пускать слюни, что, в общем-то, на неё не похоже. Но она бы не сделала то, что сделала эта девушка: Алекс никогда бы не поцеловала в щёку за такой жест в виде помощи, которую в подобном случае обязаны проявить, ведь виновата вовсе не она. Я не сразу понял, что чужие губы коснулись моей щеки.
— Меня зовут Чарли, Том, — улыбнулась она, направляясь дальше, пока я обернулся ей вслед.
Она знает моё имя? Хотя, думаю, каждый сотрудник тут знает имена игроков основного состава и запасного.
Если бы не та тупая ситуация, когда я, словно в романтическом фильме, столкнулся с ней на повороте, из-за чего она выронила телефон и листы, то ничего бы между нами не завязалось. Чарли не торопится здороваться со мной, чуть приоткрытые губы и распахнутые глаза говорят о том, что она удивлена и я не меньше, только не своим присутствием, я — член команды, глупо удивляться моему присутствию тут. Вскинув подбородок, она подбирает челюсть, и губы вытягиваются в ровную линию.
— Я подожду тебя за дверью.
С этими словами, она покидает зал и хлопает дверью, а взгляд её отца, как и лицо в общем, говорит о смятении и замешательстве, но через пару секунд, морщины вновь разглаживаются, а карие глаза обращаются ко мне. Короткая улыбка говорит одновременно о многом и ни о чём.
— Она говорила про тебя.
— Говорила про меня? — хмурюсь я.
— Да. Я так понимаю, что ты ей симпатичен.
Твою мать. Я буквально ликую, что она сказала только об этом, оставив остальное при себе.
— У меня есть девушка, — отрезаю я, хотя разумней было бы сказать правду. Ни его дочь и ни один другой человек во вселенной не заменит Алекс. Это проверено.
Оставляя тренера одного, я захожу в раздевалку, скидываю одежду и направляюсь в душевую, но слышу его внятные слова мне в спину:
— Девушка может пододвинуться.
От подобного изречения меня передёргивает. Я же не ослышался? Он только что сказал о том, что девушка может отодвинуться? Она, чёрт возьми, диван? Он только что самовольно и собственноручно подложил под меня свою дочь? Или это меня положили под неё? Это какая-то хреновая шутка? Стукнув кулаком плитку, которую заливала вода, я закрыл глаза и расставил ладони по стенке, позволяя капелям стучать по голове. Возможно, так я могу пробудить собственный интеллект.
Не знаю, сколько я мог стоять в таком положении, но кожа на пальцах сморщилась, будто за короткий период мне удалось постареть на лет пятьдесят. Обмотав бёдра полотенцем, я вышел из душевых, но застыл в пороге раздевалки. Рыжеволосая девушка, облокотившаяся спиной на параллельный моему шкафчик, скрестила руки под грудью, и гуляла глазами по полу.
— Чем обязан?
Взгляд Чарли моментально нашёл меня, когда я открыл дверцу. Флакон в виде ненависти, обиды, разочарования, непонимания и обеспокоенности — как ясный день читался в зелёных глазах. Расставив руки по обе стороны бёдер, я вскинул брови, смотря на неё в ожидании ответа.