Наша древняя столица

Кончаловская Наталья Петровна

Заворачивала круто

До Кузнецкого моста.

Над Неглинною рекою

Мост название такое

Заработал неспроста.

Там над самою водою

Жили целой слободою

Всё литейцы — кузнецы.

Грохотали вечно горны,

Дым клубился едкий, чёрный,

Громко звякали щипцы.

Там в дыму,

в железной пыли

Кузнецы в лачугах жили.

А повыше, на горе,

Двор, что Пушечным прозвали,

Потому что отливали

Медны пушки в том дворе.

День и ночь была работа,

И на Пушечной ворота

Открывались в этот двор.

Эту улицу отметим,

Мы её названьем этим

Прозываем до сих пор…

* * *

В бане, с веничком да в мыле,

Люди русские любили

Поваляться на печи.

Испокон веков недаром

Поздравляли «с лёгким паром»

Наши предки-москвичи.

Уверяли все знахарки:

Мол, в хорошей банной парке

Веник гонит хворь да боль…

Бани были на Неглинке,

Где Свердлова площадь ныне,

Там, где зданье «Метрополь».

Москвичей помыв, Неглинка

Шла по мельницам до рынка,

На бегу муку меля,

Но весной она, бывало,

В половодье заливала

Всё до самого Кремля.

А в жару река мелела,

И стоял высоко, смело

Воскресенский мост над ней,

Там был рынок на Неглинной,

Овощной, фруктовый, дынный

(Ныне там стоит музей).

И летели в реку с горки

Кочерыжки, шкурки, корки

И фруктовое гнильё.

Воробьёв летали стайки,

Уж под мост сюда хозяйки

Полоскать не шли бельё.

Под стеной кремлёвской новой

Шёл весной поток бедовый,

Чтоб простор себе найти,

Шёл под Троицкий мост с Кутафьей,

Шёл в Москву-реку, отдав ей

Всю добычу по пути.

Там теперь стоит ограда

Александровского сада

Под кремлёвскою стеной.

Ветерок гуляет свежий

Возле старого Манежа

Даже в душный, летний зной.

А зимой с морозной дымкой

Подо льдом несла Неглинка

Воды быстрые свои.

На Москве-реке, бывало,

Через лёд она видала

Все кулачные бои.

Москвичи любили драться:

«Ну-ка! Кто смелее, братцы?

Выходи-ка, силачи!»

Не на зло, не на расправу —

На потеху, на забаву

Бились предки-москвичи,

А

на масленой неделе

Скоморохи там дудели

В берестяную дуду —

Собирались на гулянье,

На весёлое катанье,

Представление на льду.

И, покамест княжьи дьяки

Не начнут с народом драки,

Потешались мал да стар,

Как высмеивали лихо

И дородную купчиху,

И монахов, и бояр…

* * *

Пять веков с тех пор минули,

Под землёй в трубу замкнули

Всю Неглинную давно.

И с тех пор Москве-столице

Много раз перемениться,

Видно, было суждено.

Но под башней Водовзводной

Есть в Москве-реке холодной

Место, что кипит слегка.

Можно видеть с парапета

За решёткой место это,

Там — Неглинная река.

Ведь прошло уж больше века,

Как лишили эту реку

Полновластья своего,

И кипит она сердито,

Потому что вся закрыта

И не видит ничего!

ПРО СУДЕБНИК И ПРО СУД, ГДЕ СУДИЛСЯ РУССКИЙ ЛЮД

Читатель мой, я в этой были

Тебе поведаю о том,

Как наших прадедов судили

И что считалось их судом.

Суд «Русской правдой» величался,

Но правды не было на грош:

Когда над слабым суд свершался,

Всегда торжествовала ложь.

Не каждый мог поспорить с нею, —

Один другого обобрав

И став богаче и сильнее,

Во всяком деле будет «прав».

Бывало, люди в «божьей воле»

Искали шаткий свой закон,

И суд тогда свершался в поле —

На поединке двух сторон.

Тот поединок не потеха…

Представь себе, читатель мой,

На конях двух людей в доспехах.

Они вступают в смертный бой.

Они гоняются по кругу,

С коня стремясь друг друга снять,

То налетают друг на друга,

То разъезжаются опять.

За ними наблюдают судьи,

В сторонке кучками родня,

Пока один с пробитой грудью

Ничком не валится с коня.

Кто одолел, тот «выиграл» дело,

Он прав, он честен, справедлив…

Родные тащат с поля тело,

Себе на плечи труп взвалив.

Все знают, что погиб он даром,

Что неповинен, бедный, был,

Но отстоять права ударом

Не мог он, не хватило сил!

Берёт убийца без помехи

Всё то, за что судился он,

Берёт коня, берёт доспехи

Того, кто был в бою сражён.

Когда ж боялись драться сами,

То нанимали молодцов,

Иль откупалися деньгами,

Иль княжий суд судил истцов.