Наша Няша
Шрифт:
– Если тебе сейчас неприятно думать о своей жизни, подумай о чужой, – посоветовал ей компьютер в лице Бати.
– Ты прав, – согласилась Маняша. – Пойду-ка, гляну на поля. Вдруг там что-то удалось спасти.
Однако до полей она так и не дошла. Застряла в центре того, что всё больше походило на растущую деревню. Уже целых десять домов стояли вдоль ровненькой достаточно широкой улицы: две телеги впритирочку точно разъедутся.
И это не просто дома: настоящие подворья, обнесённые тыном из жердей. Там у них
– Колодец! – подпрыгнула она, оглядываясь. – Значит, корабль уже был?
– А как же, – сняв перед барыней шляпу, поддакнул проходящий мимо мужик.
– Надень и больше так не делай, – строго потребовала помещица. – Где Бабай?
– Так, молитвенный дом достраивает, – махнул рукой мужик в направлении означенных работ.
– Бежим! – потащила Маняша Батю в центр поселения.
– Пойдём, – возразил тот, притормозив торопыгу.
И она послушно пошла рядом, взяв своего командира под руку. Кажется, день налаживался.
Молитвенный дом походил на обычную церковь – только вместо крестов на куполах те самые круги со звёздами. Обходя его, Маняша заметила и кое-кто другое.
– Бабай! – ласково покликала она прохиндея, который сиганул с места преступления, едва её завидя.
Отбежал подальше и теперь старательно делал вид, будто без него строящаяся карусель просто развалится. Пришлось догонять. А, догнав, сделаться ещё ласковей:
– Поди-ка сюда!
– Ага! – браво гаркнул паршивец и вновь попытался смыться.
– Тебя притащить?! – помог хозяйке командир её личной гвардии.
Бабай вынырнул из-за спин мужиков, норовящих затереть бедолагу промеж себя. Ибо сей мученик шёл принимать крест за весь обласканный им народ.
– Это что? – ласково осведомилась помещица, ткнув пальцем в большой новенький пятистенок с широкими дверями.
Что высился прямо в сердце намеченной деревни – на свежих досках ещё смола не высохла.
– Что за культурно-массовое заведение?
– Привезли же, – вытаращился Бабай, изображая дурачка. – Всё, что по твоему велению привезли, мы и строим. Со всей старательностью.
– Тебе же приказали: пока никаких кабаков, – размышляла Маняша: стоит ли его наказывать, или простить на первый раз?
Как не крути, мужик волок на себе весь груз обустройства народа. И делал это выше всех похвал.
– Ты мне точно ничего не приказывала, – таки нашёлся глава, отважно выпятив пузо. – А других хозяев у меня нет, – покосился смельчак на возвышавшегося командира и осторожненько отодвинулся.
– Увижу валяющуюся по деревне пьянь, выпорю, – пригрозила Маняша, стараясь не улыбаться.
– Я их сам выпорю! – возмутился Бабай. – Пускай только попробуют! Нам до зимы столько успеть надо, что я таких бесчинств не потерплю. Благо, хоть работников
– Каких работников? – не поняла Маняша.
– Так почти три десятка наших бренов твои бесы притащили. Из покраденных. Вернули горемык из рабства. Вон, твой киборг и приволок, – кивнул он в сторону кузницы. – Как только вы на юг унеслись. Зерно-то хоть будет? – с какой-то тоскливой надеждой просипел человек, знавший цену голодной смерти.
– Будет, – с полным правом твёрдо заверила ответственная радетельница за свой народ. – И в достатке. А так же овощи и даже фрукты. Сахар привезли?
– Целую гору, – от радости чуть ли не приплясывал Бабай.
– Варенье варить надо, – тоном искушённой в хозяйстве бабы велела Маняша. – На зиму.
– Давай, – обрадовался Бабай.
– Что?
– Навык, – пошевелил он в нетерпении пальцами.
Маняша с такой же тоской посмотрела на горизонт – у него-то всё было в порядке. А вот одна пустоголовая гусыня всё никак не уразумеет: варенье состоит не только из фруктов с сахаром.
– Будет, – пришёл Батя на помощь хозяйке.
– Забыли, – обрадовался Бабай, что с его косяков разговор перепрыгнул на чужие.
– Забыла, – честно призналась Маняша. – но, исправлюсь. Батя, сгоняем на материк?
– Приказывай, – пожал тот плечами.
Дескать, нам гусарам, что водка, что пулемёт – лишь бы с ног валило.
– А карусель получается просто отличная, – наконец, смогла она вернуться к тому, что сердцу всего милей.
Да, Жора знал толк в развитии поселений. Карусель прислал не самую крутую, зато красивую. С приводом от колеса, куда запрягут быка. С разноцветным весёленьким верхом. С конями, оленями, рыбами и прочей фауной, на которую толпящиеся рядом детишки смотрели жадными глазёнками.
– Школу бы, – аккуратно намекнул Бабай, косясь на хозяйку выпученным глазом.
– Точно, – с досадой поддакнула Маняша. – Совсем из головы вон.
– И каланчу пожарную, – осмелел староста. – А то ж уже дважды начинали гореть. Грозы. Куда от них денешься?
Она посмотрела на Батю и спросила:
– Это же никогда не закончится?
– Ещё не начиналось, – не упустил тот случая наподдать по психике. – Потом всё понастроенное улучшать возьмёшься. Городок расширять. Порт строить. Корабли…
– Умеешь ты… – прошипела гневливая дворянка, однако на полноценные гонения секундной злости не хватило. – Ладно. Список готовь, кровопийца, – сделала она старосте зверскую рожу.
– Вот, – достал тот из-за пазухи мятый листок.
С видом человека, бьющегося насмерть за хозяйские интересы. После чего с достоинством удалился под одобрительные взгляды поселян. Те были удовлетворены развязкой: боярыня таки не пришибла их отчаянного главу.
– В кабак заглянуть не хочешь? – осведомилась та у своего цербера.