Наша первая любовь и вторая жизнь
Шрифт:
– И почему же, крошка? – прошептал в ответ.
– Потому что я иду на небо, к самым прекрасным существам, про которых ты мне рассказывал в сказках дядя Алекс. И я обязательно найду того ангела, который забыл меня правильно поцеловать, и тогда я ему покажу!
К черту идиотское правило - «Мужчины не плачут», кому тут нахер нужна моя мнимая сила воли и сдержанность, когда сердце уже разорвано на части? С каждым ее словом от души отлетает частица, я разбит и растоптан безжалостной Судьбой, от бесстрашного спасителя осталось только воспоминание, теперь я –
Слезы текли, падая горячими каплями на наши ладони, губы дрожали, я кусал их, вгрызаясь до крови, лишь бы не разрыдаться вслух.
Не мог выдавить из себя даже слабый вздох, не говоря о словах, а в горле словно застрял булыжник, с трудом собрался с силами и сказал:
– Правильно, милая, обязательно найди его. И пусть поцелует, как должен был! Скажи, так приказал Ван Со!
– А кто это? – удивленно подняла на меня глаза малышка.
– О, это тот, кого они боятся, поэтому сделают все, что ты скажешь.
– Но ведь нельзя кого-то насильно заставить что-то сделать, тогда это будет не от чистого сердца.
– Ничего детка, это его работа, и если он сделал ее плохо – должен обязательно переделать.
Моника дернула плечами, пытаясь сесть, я подскочила, чтобы поправить подушку и помочь ей устроится поудобнее.
– Я хочу попросить вас не плакать, хорошо? Мы ведь встретимся с вами там, на небе. Я буду ждать – прошептала через силу и прикрыла глаза.
Ох, милая, знала бы ты, что за мои деяния мне путь в небесные чертоги закрыт навсегда. Остается только надеяться на то, что Судьба проявит благосклонность, позволит мне ступит на небесные просторы и увидеться с тобой еще раз.
– Я так хочу, что бы ты осталась здесь, с нами, мне так жаль, что я не могу ничего для тебя сделать – сказала, нежно перебирая спутавшиеся волосы на белокурой головке.
– Тогда ты должна была родиться ангелом, тетя Нао.
А родилась адским отродьем с черной душой, я могла только отнять, уничтожить, разнести вдребезги, а сейчас так отчаянно мечтаю о противоположном.
– Простите. Я не хотела, что бы выстрадали из-за меня.
– Солнышко, тебе не за что извиняться. Ты лучшее, что было в нашей жизни, ты научила нас смеяться и радоваться, показала, что такое жить по настоящему, доказала, что в этом странном мире есть место счастью, есть ради кого жить и любить. Такая маленькая, но смышленая, солнечная девчушка. Мы будем безумно по тебе скучать.
Да, пришло время и мне надеть маску, сделать то, что я всегда так ненавидела в людях, наблюдая человеческое притворство и лицемерие, двуличие и двойные стандарты. Теперь я ничуть не лучше, буду натягивать улыбку, когда хочется орать во всю глотку, буду изображать счастье, когда хочется выстрелить себе в висок.
Тяжелый хрип вырвался из маленькой груди, тело выгнулось и снова опустилось на подушки.
Мою спину терзала дрожь и бешеные виражи мурашек, но я держала ладонь Моники в своей. Я не отпущу, буду рядом до самого конца, пусть она знает, что у нее есть семья, хоть и не кровная, есть люди, которым она безумно дорога
Я буду рыдать потом, возможно даже умру, потому что без нее это уже не жизнь…
Еще приступ, теперь намного сильнее, некогда счастливые зеленые глаза, наполненные желанием жить, смотрели куда-то в пустоту, малышка тяжело вздохнула и едва шевеля губами произнесла:
– Думаю, мне пора. Я так люблю вас.
– И мы тебя, наша девочка, наша любовь…
Тяжелые веки опустились, ручка выскользнула из моей теплой ладони и безвольно повисла. Она закрыла глаза навсегда и ушла в лучший мир.
Дала волю слезам, выла, заламывая руки, ощутила как Алекс крепко обхватил меня за плечи и тоже рыдал, вжались друг в друга как можно сильнее, оплакивая потерю самого дорогого человека на этой земле, так несправедливо отнятого Судьбой.
Соленые потоки текли по щекам, в сердце словно загоняли раскаленные копья, меня трясло, рыдала взахлеб, не в силах остановится. Так больно, так пусто.
Услышал рядом тихий голос и медленно обернулся.
– Здравствуй, Ван Со.
Взявшись за руки поднялись с кровати, чтобы поприветствовать пришедшего. Я знал кто он и какова цель его визита. Сопровождающий спустился, чтобы забрать освободившуюся из мертвого тела душу.
– Я рад, что именно ты, Кастаил, проведешь ее на небеса. Прошу, сделай все, чтобы она чувствовала там себя счастливой – умолял, вглядываясь в яркое свечение стоящего передо мной ангела.
– Не беспокойся об этом, светлая душа этого ребенка никогда больше не будет страдать – ответил старый друг, похлопывая по плечу, а затем добавил – она говорит, что просила вас не плакать, а вы рыдаете как дети.
Нао быстро прошлась по лицу и опухшим глазам, стирая с них текущие слезы:
– Все, милая, больше не буду.
– Она говорит, что знала – вы особенные, не такие, как все. Теперь дитя может видеть не только ваши тела, но и души.
Наоми испуганно прикрыла дрожащими руками грудь, словно пыталась спрятать свою черную сущность от детских глаз.
– Это лишнее, Акхасси. Она говорит, что они прекрасны и очень гордится тем, что ее смогли полюбить и ангел и демон. Девочка счастлива, что была рядом с вами. И просит передать кое-что еще, напоследок. Моника очень стеснялась сказать это при жизни, и сейчас тоже смущена. Тихонько шепчет мне:
– Я так хотела назвать вас мамой и папой, но боялась, что вам это не понравится. Но теперь, хочу, чтобы вы знали, у меня были настоящие родители. Ими стали вы.
Глава 34
Следующий месяц помню туманно, однообразные дни, серые пейзажи, хмурые лица, полное отсутствие желания что-то делать, апатия и безразличие.
Если бы не Алекс я бы давно умерла или сошла с ума от горя. Он – тот, кто помог мне удержаться на плаву, всегда был рядом, заботливо готовил завтраки и ужины, укрывал теплым одеялом или читал что-то легкое, чтобы я, наконец, смогла уснуть спокойно, не вздрагивая от так надоевших за эти дни кошмаров.