Наша первая любовь и вторая жизнь
Шрифт:
Невероятное ощущение, я словно сбросила многолетние оковы и стала свободной птицей, готовой мчаться в прекрасное голубое небо, навстречу мечтам, ставшим, наконец, явью.
– Сбежала от меня, ай как не хорошо – послышался рядом шепот, любимые губы нежно целовали плечо, добивая прикосновением горячего языка к пылающей коже.
Снова мурашки, тело тянется к нему, как ночная бабочка к свету, умоляя повторить сладкую пытку огнем страсти.
– Решила воздухом подышать – пискнула, пытаясь укутаться в плед, перекрывая ему доступ.
– Хочу дышать одним воздухом с тобой.
Поцелуи
Страстный поцелуй в губы, вытягивающий воздух, но отдающий взамен сумасшедшую страсть и безумное желание.
Горячие руки, ладони, вжимающиеся в простыни, капли пота и движения навстречу. От медленного темпа, разносящего по коже миллиарды безумных искр, до набирающего обороты ритма, заставляющего тело выгибаться, подаваясь навстречу сносящим голову ощущениям.
Все наши чувства сплелись в один клубок, это не было похоже на расплывчатое пятно или бесформенную кляксу, всему этому есть только одно название – любовь.
Из постели выбираться не хотелось от слова совсем, но погода за окном была слишком заманчивой, переборов лень вышли на улицу и, взявшись за руки, пошли осматривать окрестности.
Гуляли, наслаждаясь сказочным зимним лесом, незаметно углубляясь дальше и дальше, вышли на полянку и замерли, затем тихо отошли, прячась за широкими стволами деревьев, и уже оттуда наблюдали за статным оленем, вальяжно расхаживающим по мерзлой, укрытой снежным одеялом земле.
Красавец шумно вздыхал, выпуская клубы пара, и рогами раскидывал сугробы, казалось, он что-то пытается найти, но безуспешно.
– Он, наверное, голодный – тихо прошептала Наоми мне на ухо.
– Скорее всего, а у нас с собой и нет ничего. Вернемся? В доме яблоки есть, принесем и оставим, будем надеяться, что он такое ест.
– Давай еще немного посмотрим, никогда не видела оленя вживую, на фото только – умоляюще сложила ладони Нао, заглядывая мне в глаза.
Я кивнул и обнял, целуя в лоб. Не понимаю, как земля может быть столь прекрасна и ужасна одновременно, каким образом здесь сосуществует добро и зло, ходит рука об руку?
– Смотри, милая, там малыш – шепнул, указывая пальцем на выскочившего из леса детеныша.
– Какая прелесть, такой крошечный, вот бы потрогать – мечтательно прикрыла глаза Наоми.
С противоположной стороны леса послышался треск, олень встрепенулся, но не ушел, олененок беспокойно запрыгал возле отца и жалобно замычал.
По спине прошел холодок, не от погоды на улице, здесь было что-то другое, тело реагировало на надвигающуюся опасность, может хищник?
Сильнее сжал ладонь Нао и вышел чуть вперед, закрывая ее своим телом. Бежать опасно, если это зверь – нагонит и набросится со спины, даже пикнуть не успеем.
Воздух постепенно раскалялся до предела, с верхушек елей шумно скатывались подтаявшие снежные шапки и шлепались на землю, внутри отчаянно билось сердце, призывая бежать без оглядки, но ноги словно окаменели и не двигались, голос пропал, вместо него в горле ком, позволяющий выдавить только тихий стон.
Я понял, что нужно действовать,
Она, словно плеть, ударила тело животного, пробивая насквозь, олень, испустив дух, рухнул на бок, окрашивая снег алым пятном расплывающейся крови.
Оглушительный рев прокатился по округе, земля дрожала от ударов цепи, безжалостно оставляющей за собой рваные борозды.
Гарь и копоть забивались в горло, из ушей тонкими дорожками бежала кровь, от зарева полыхающих пожаров невозможно было открыть глаза, казалось, они тут же выгорят, оставляя после себя обугленные черные дыры.
Бежать, уходить как можно дальше, испуганный рой мыслей настойчиво пытался достучаться до сознания. Я отчетливо ощущала дыхание смерти, мы бежали, пригнувшись к земле, вздрагивая от треска, с которым падали возле наших ног деревья, уворачивались от летящих комьев земли и неслись, не разбирая дороги, умоляя вселенную о спасении.
Снова рык, похожий на рокот сотни моторов и лязг тяжелого меча, застыла как вкопанная, если это он, то нам не сбежать, наша красивая история закончится здесь, а души сгорят в адском пламени того, кто за ними пришел, без права на перерождение. Просто исчезнут, растворятся в пространстве и никто больше о нас не вспомнит.
– Нао, милая, скорее. Чего ты застыла? Бежим, детка, прошу – кричал Алекс, дергая меня за руку.
– Это конец, мой ангел…
Обернувшись, увидела две фигуры, объятые пламенем, на поляну неспешно вышли чудовища в своей демонической боевой форме.
Первым шел Демон-Пожиратель душ, в сопровождении адских трехголовых псов, они смотрели на нас красными глазами и рвались с цепей, чтобы в одночасье разорвать наши тела на части. Если этот монстр здесь – наша жизнь кончена, он приходит с миссией, забрать определенное количество душ, и не уйдет, пока этого не сделает, его нельзя остановить, убить или откупиться, это не сработает, он вернется назад с твоей душой, что бы ты не делал.
Второй…Не может быть, это слишком жестоко! Слезы хлынули из глаз при виде того, в чьих руках я когда-то таяла как лед под раскаленным солнцем. Демон-Страж Лансарус, сопровождающий Пожирателя, чтобы убедится, что работа выполнена и если надо, оказать содействие.
Обессиленно опустилась на землю и обхватила тело трясущимися руками, быть убитой тем, кто когда-то дарил невероятное наслаждение – хуже тысячелетней пытки в темном подземном мире.
Он сделает это, потому что приказано, он не чувствует жалости, любви и даже сострадания, без угрызений совести вонзит свой огненный меч в мое тело, вырвет душу и просто забудет, словно меня и вовсе, никогда не было.
Глава 38
Он подошел ближе, Алекс заслонил меня своим телом, расставил руки в стороны, предпринимая бесполезную попытку защитить от неизбежности. Жар от негаснущего пламени облепил мое тело, прорываясь через тлеющую одежду, Лансарус держался поодаль, я смотрела в его глаза сквозь туманную пелену, не в силах сдерживать слезы, губы дрожали, но молчали.