Наша служба
Шрифт:
– А вы куда?
– За фотоаппаратом.
Семёныч вскоре вернулся, держа что-то за спиной.
– Фотоаппарат? – с надеждой спросил фокусник.
– Почти.
Семёныч резко выкинул вперёд руки, в которых были зажаты оголённые провода, и ткнул ими Римбальди.
Того тряхнуло, и он осел на пол. Прокофьев уважительно поглядел на старшину.
– Круто. Не менее эффективно, чем лом, но следов меньше.
Однако Семёныч был расстроен.
– Да при чём здесь следы! Я хотел убедиться в том, что на него не действует электричество.
На этот раз Семёныч установил на камере Римбальди лазерную защиту. Смертельно опасные лучи пересекли выход.
– А это не слишком радикально? – спросил Прокофьев. – Всё-таки лазеры рассчитаны не на то, чтобы остановить заключённого, а на то, чтобы перекрошить его в хрустящий салат.
Семёныч повернулся к очнувшемуся фокуснику:
– Ты салат любишь?
– Нет.
– Вот и не лезь к лазерам.
Гаишники снова вернулись к подготовке встречи инспектора. Однако Семёныч всё чаще отвлекался, иногда подбегал к книжным полкам, хватал тот или другой справочник, что-то просматривал и разочарованно возвращал на место.
– Да забудьте вы про него хоть на пять минут! Нам готовиться нужно!
– Не суетись, – спокойно ответил старшина. – Подумай сам. Во-первых: нам нужно узнать, как он это делает. Представь, что будет, если он выберется в момент инспекции?
– Так давайте просто отпустим его!
– Так бы и сделали, если бы ты не отправил рапорт. А кроме того, – Семёныч улыбнулся, – мне всегда было интересно разгадать, как фокусники делают свои трюки с исчезновениями!
– Разгадать? Это не загадка! Это проблема!
– Да. И не только для нас. Оказывается, система безопасности на постах не идеальна. Вот и подумай, что делать, если бы он не был мирным? А что, если с такими же способностями появится ещё кто-то? Если мы решим эту задачку, то сможем заработать лишние баллы при проверке. Согласен?
Прокофьев тяжело вздохнул:
– Согласен.
Сержант понимал, что Семёныча не интересует система безопасности и проверка. Его зацепила загадка! Он воспринимал пленника, способного без проблем преодолеть любую защиту, как очередной кроссворд, который нужно решить. Впрочем, какими бы ни были цели, а результат действительно может устроить обоих.
Но Прокофьев отдавал старшине должное, тот не зациклился на Римбальди и продолжал подготовку к инспекции.
– Что там у нас дальше? – спросил старшина, недовольно бросив на полку очередную энциклопедию.
– По списку – нам хана, – мрачно заявил Прокофьев.
– Не понял.
– Дальше идёт то, чего у нас отродясь не бывало и взять его негде. А времени всё меньше и меньше.
– Что значит «негде взять»? – Семёныч взял с пульта фуражку и надел её. – Ты забыл, кто мы и где мы! За работу!
– В смысле?
– В прямом. Устраиваем плановые
Следующий час гаишники останавливали все пролетающие мимо корабли и изредка возвращались на станцию с «трофеями». Прокофьев обнаружил, что многие пилоты «рады» помочь гаишникам. Узнав, что никто их не собирается штрафовать и тем более требовать взятку, они с радостью делились всяческими полезными вещами. Например, именно таким образом Прокофьеву удалось заполучить множество лекарств для аптечки, ремонтное снаряжение и новенькие чехлы для кресел. А Семёныч разжился десятком трёхмерных кроссвордов и новенькой колодой пасьянсных карт.
Конечно же, надеяться на то, что кто-то летит с полным набором оборудования, необходимого для поста ГАИ, не приходилось. Поэтому выкручивались как могли. Иногда случались и промашки.
– Семёныч, полдела сделано! – радостно возвестил сержант, вернувшись в рубку управления после очередного «рейда». – Я только что остановил корабль, на котором летели гастарбайтеры! Представляете, они согласились нам помочь восстановить станцию! Покрасить там, подшпаклевать! Уже взялись за работу!
– А какая раса?
– Макарианцы.
– Во блин. Выгони их сейчас же!
– С какой стати?
– Они отличные рабочие, вот только понятия у них специфичные. Понимаешь ли, они строят по неевклидовой геометрии.
– Это как?
– Ну, например, в неевклидовой геометрии не соблюдается аксиома «все прямые углы равны между собой». Помнишь здание Крайслера?
– Это которое похоже на изрядно пожёванную жевательную резинку с торчащими во все стороны отростками? И что? Оригинальная архитектура.
– Ага. Оригинальная. Только вот макарианцы строили обычный параллелепипед.
В другой раз Прокофьев вернулся сияющий, с тремя банками краски под мышками.
– Во! Синяя и белая! То, что нужно! Ну и красная, на всякий случай!
Семёныч критически оглядел трофеи, потом забрал у сержанта банку с красной краской и скомандовал:
– Остальные выбрось.
– Но почему? Вот, например, отличный синий цвет!
– Погляди на производителя.
Прокофьев поднёс к глазам банку и прочитал:
– Маде ин Дальтония.
– Ты всё ещё надеешься, что там действительно синий цвет?
– А эта вам чем не угодила? – Сержант указал на вторую банку. – Вот тут написано: краска быстросохнущая! То, что нам сейчас нужно! Сделана на… – Прокофьев сверился с этикеткой. – На Зелунии.
– У них сутки длятся сто двенадцать стандартных часов, поэтому понятие «быстросохнущая» приобретает весьма неопределённые рамки.
Только теперь Прокофьев огляделся. Расставленные по периметру растения, наверняка принесённые Семёнычем с какого-то корабля, преобразили вид рубки управления. Придали более жилой и уютный вид.