Наша служба
Шрифт:
– Там ещё мелким шрифтом приписано: придвинуть к двери тяжёлый шкаф, а стыки прихватить сваркой.
Сержант побледнел и принялся листать устав.
– Да шучу я, Антоха! Не суетись. Его корабль на месте, значит, и он здесь.
– И что делать? Как быть? А если инспектор сейчас приедет? Это ж скандал!
В голове Прокофьева мелькнул образ синекожего проверяющего, испепеляющего сержанта взглядом трёх своих глаз.
– Знач, так, Антоха. Панику отставить. Берёшь оружие и отправляешься на поиски.
– А вы?
– А я засаду устрою.
– Логично, – кивнул Прокофьев. И, схватив стазис-пистолет, выскочил из рубки. Потом вернулся и некоторое время глядел на старшину, продолжающего сортировать свои головоломки.
– Вы же в засаду собирались.
– А я и отсюда его корабль отлично вижу. – Семёныч кивнул в сторону экрана, на котором отображался ангар. – Как только беглец появится, я тебе сообщу, и ты его схватишь.
Прокофьев недовольно покачал головой и вышел из рубки.
Он продвигался по коридору медленно, вскинув пистолет к плечу. Антон надеялся, что пьяный заключённый не начнёт геройствовать и спокойно вернётся в камеру. Иначе проблем не оберёшься. Да ещё и накануне проверки!
Вдруг Прокофьев услышал какой-то шум и осторожно направился туда. Звуки доносились с кухни. Прокофьев похолодел. Вот ведь чёрт! Там беглец без проблем может вооружиться холодным оружием! Ножи, вилки… Сковородка, в конце концов! А то, что обычная сковородка может стать смертельно опасным оружием, доказано тысячами домохозяек, встречающих пьяного мужа с работы.
Прокофьев аккуратно выглянул из-за угла, держа пистолет наготове, и увидел беглеца. Тот сидел на кухне и грустно глядел на пустой холодильник.
– А у вас чё, жрать с-с-свсем нечё? – спросил он, повернувшись к сержанту и пытаясь сфокусировать на нём взгляд. Зрачки, судя по всему, решившие поиграть в салочки, этому упорно сопротивлялись и разбегались в стороны.
– Ты как из камеры выбрался? – спросил Прокофьев.
– Вышл. Я ку-у-у-ушть захотел.
Судя по всему, пьяница был абсолютно безобиден, поэтому Прокофьев облегчённо сунул пистолет в кобуру и подошёл к беглецу. Взял его за локоть и скомандовал:
– Вперёд.
Фокусник послушно встал, сделал пару шагов, а потом остановился.
– Нач-чаальник! А гд-де твоё ор-ружье?
Рука сержанта дёрнулась к кобуре. Пустой.
– Что за… – начал было сержант, но фокусник его перебил:
– Си-и-икундчку… – Он сделал быстрое движение рукой и достал из-за уха Прокофьева его стазис-пистолет. – А во-о-от он!
Сержант медленно поднял руки вверх.
– Но-но! Ты не балуй!
Заключённый скорчил наибезобиднейшее выражение лица, которое видел Прокофьев, и бросил пистолет сержанту. Антон поймал ствол и, решив, что больше испытывать судьбу не стоит, мало ли чего ждать от этого пьяницы, выстрелил в фокусника.
Из ствола полетели мыльные пузыри. Отделившись от ствола, они принимали форму различных зверушек и поднимались к потолку.
Прокофьев
Со стороны двери раздались аплодисменты и донёсся голос Семёныча:
– Браво, маэстро! Вы не теряете квалификацию!
Фокусник грациозно поклонился, но его повело, и он ткнулся лбом в пол.
– Вы его знаете? – спросил старшину Прокофьев.
– Знаю. Маэстро Римбальди Великолепный. Лет десять назад считался одним из лучших фокусников галактики, но потом ушёл со сцены.
– Приятно встретить истинного ценителя искусства! – радостно заявил фокусник.
– А хотите, и я вам фокус покажу? – спросил Семёныч.
– Кнешна! – обрадованно заявил Римбальди.
Семёныч достал из кармана колоду карт, извлёк одну, остальные вернул на место. Прокофьев глядел на манипуляции старшины с возрастающим недоумением.
Семёныч продемонстрировал им пиковый туз, потом взмахнул рукой, и карта исчезла. После этого старшина потянулся к уху фокусника; Римбальди смотрел на Семёныча со снисхождением, словно боксёр-тяжеловес на младенца, впервые надевшего перчатки.
Прокофьев же с замиранием сердца следил за пальцами Семёныча, ожидая увидеть, как тот достанет пропавшую карту из-за уха фокусника.
И вот пальцы Семёныча приблизились к голове Римбальди и… Старшина вцепился пятернёй в ухо фокусника и крутанул его так, что Римбальди завыл.
– Пошли, шаман хренов, – усмехаясь, заявил Семёныч. – В камере фокусы свои показывать будешь.
Семёныч запихнул фокусника в камеру.
– Ну мужики! Ну ск-кучно тут! – нудил Римбальди. – Н-н-не закрывайте меня! Давайте лучше по пятьдесят!
Когда за ним захлопнулась металлическая решётка, фокусник повернулся к Семёнычу:
– Ты меня уважаешь?
– Нет.
– У-у-у-у, какой ты прдсказуемый. – Римбальди уселся на скамейку и промямлил: – Н-ну и ладн. Ну и п-пусть. Захочу – сам выберусь.
– Ага, как же, – улыбнулся Семёныч. – Фокус-покус.
Старшина достал из кармана отмычку и бросил её на стол. Фокусник разочарованно ощупал свой рукав.
Прокофьев потупил взгляд. Как он умудрился прозевать отмычку при обыске? И, главное, когда её успел вытянуть Семёныч? Видимо, когда вёл Римбальди в камеру. Сержант в очередной раз убедился, что его начальник ещё полон сюрпризов.
Фокусник поднялся со скамейки, пошатнулся и, вскинул голову, провозгласил:
– Я ж Ве-е-ели-и-и-икй Ри-и-имбальдь! Мн-н-не не нужна о-отмычка!
Семёныч, всё еще ухмыляясь, бросил на стол ещё пару отмычек, скрепку, заколку и электронную универсальную карту.
Фокусник недовольно следил за всем этим, потом заявил:
– З-зачем Ве-е-ели-и-икому Римбльди тки-ие п-примитивные ор-рудия трда? Римбальди умеет пр-рходить сквозь с-стены.
Всё так же не говоря ни слова, Семёныч бросил на стол связку ключей Прокофьева. Сержант ошеломлённо зашарил по карманам и, покраснев, показал кулак фокуснику.