Наша служба
Шрифт:
– Раз так, то я должен отправить тебя на родную планету. Откуда ты?
«Заяц» погрустнел.
– С Инсектии. Но мне туда нельзя. Как только вернусь – Сентипеди отправит меня на рыбалку.
– Рыбалку? – Антон хмыкнул. – И как же ты можешь ловить рыбу?
– Элементарно. С крючка.
Как Прокофьев ни старался, но уловить хоть одну шутливую нотку в словах гусеницы ему не удалось.
– Погоди. Кто такой этот Сентипеди? – спросил Антон.
– Глава мафии на Инсектии.
– Крёстный отец гусениц? Так, что ли?
– Именно.
– Ты имеешь в виду всех гусениц?
– Все – это все, – отрезал Карлито. – Что вы знаете об Инсектии?
Прокофьев покопался в своей памяти, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо название этой планеты. Мозг услужливо подкинул слоган из доставшей всех рекламы: «Хотите открыть фундаментальный закон физики? Отравить падчерицу? Развязать великую войну? Вам нужно всего лишь яблоко! Обращайтесь на Инсектию! У нас лучшие яблоки!»
– Инсектия – самый большой поставщик яблок в нескольких ближайших галактиках.
– Совершенно верно, – подтвердил Карлито. – Сто лет назад из Инсектии решили сделать яблочную плантацию. Доставили деревья, засадили всю планету. А вместе с деревьями завезли насекомых. В таких идеальных условиях насекомые расплодились и начали уничтожать урожаи.
Владелец плантации хотел использовать сильные яды, однако столкнулся с непредвиденной проблемой. Оказалось, что насекомые на Инсектии разумны. По законам Лиги Объединённых Галактик, уничтожить он их не мог. Однако терять деньги тоже не собирался. Владелец решил не сообщать Лиге о разумности насекомых и попросту выкурить нас. – Карлито сделал драматическую паузу. – На следующее утро труп владельца плантации нашли упакованным в гигантский кокон. Говорят, что такое послание было идеей Сентипеди.
– И что было дальше? – спросил Антон.
– Следующий владелец плантаций оказался умнее. Вместо того чтобы уничтожать насекомых, он с ними договорился. А за пару десятков лет всё поменялось. Сентипеди быстренько собрал гусениц, которые ему помогли убить первого владельца плантаций, и сколотил свою мафию. За короткое время его авторитет взлетел настолько, что другим гусеницам не было смысла бороться с ним.
– А зачем с ним бороться? – спросил Антон. – Я думал, он что-то вроде местного Спасителя.
– Он диктатор! Гусеницы голодают, им нельзя есть листья и яблоки! Только испорченные! Чтобы не терять рабочих, Сентипеди запрещает гусеницам превращаться в бабочек! Хуже того, он подсадил всех на пыльцу лотоса! Они уже не могут без дозы!
Прокофьев сочувственно покачал головой.
– И что? Ты решил сбежать?
– Не сразу. Я решил устроить профсоюз! Сначала всё шло отлично. Гусеницы потянулись за мной! Начали требовать свежие листья на завтрак, обед и ужин. Трёхкомнатные яблоки вместо бараков, в которых жили. Оплачиваемый отпуск на лучших деревьях Инсектии. – Гусеница вздохнул. – А потом меня кто-то сдал. И однажды утром
– Дом?
– Ну да! Яблоко, в котором я жил! Я проснулся, вышел на прогулку, а когда вернулся – дома нет!
Прокофьев недоверчиво хмыкнул.
– А ты не слышал, что у яблок есть свойство падать с дерева?
– А у них есть свойство превращаться в обугленную кочерыжку? – парировал Карлито.
Про такое Прокофьев, конечно же, не слышал, поэтому решил больше не перебивать гусеницу.
– Ну вот, – продолжил Карлито. – Всё, что мне оставалось, – это сбежать! Я пробрался на первый попавшийся корабль и улетел. Это было неделю назад.
Прокофьев снова хмыкнул, подошёл к пульту и запросил информацию на «крёстного отца». В банке данных ГАИ информации не нашлось. Прокофьев повторил поиск по базам других служб. И вскоре компьютер выдал снимок лохматой, уже седой гусеницы. Фотография была подписана: «Дон Августо Сентипеди. Планета: Инсектия». А ниже была приписка: «Разыскивается галактической службой дезинсекции».
– Это что, шутка? – спросил Антон.
Карлито промолчал.
Прокофьев задумчиво поглядел на гусеницу.
– И что мне с тобой делать? Я обязан тебя вернуть. Таковы правила, – констатировал сержант.
– А может, притворишься, что меня не видел? – с надеждой спросил Карлито. – А я взамен…
Договорить он не успел. Зазвучал сигнал вызова. Антон приложил палец к губам, чтобы Карлито не сболтнул лишнего, и направился к пульту.
На этот раз Рыков сидел в маленькой кабинке, за его спиной, на стенах, виднелись надписи: «Мегатрон – от лампочки патрон», «En Taro Badun», «I’ll be back» и надпись, которая по какой-то причине встречается почти во всех подобных помещениях: «Здесь был Спок». Похоже, полковник воспользовался самой стандартной отмазкой всех студентов и отпросился в туалет.
– Семёныч уже выбрался? – сразу спросил Рыков.
Антон замотал головой.
– Беги к нему. Спроси, как можно спастись от порабощения разума воинствующими телепатами с Галапаголоса. У тебя тридцать секунд.
Прокофьев козырнул, отбежал в сторону и застыл. Что же теперь делать? Вот они и вляпались. Семёныч-то наверняка эти вопросы расщёлкал бы на раз, но это Семёныч.
Антон повернулся к столу, и его взгляд упал на тетрадку с вырезками.
Стоп! Галапаголосские телепаты? Он что-то такое читал!
Антон открыл тетрадь и начал лихорадочно перелистывать статьи. Нужная ему оказалась в стопке ещё не вклеенных, лежащих под обложкой.
Сержант пробежал вырезку глазами. Это было интервью, в котором какой-то лейтенант рассказывал, как выбрался из плена галапаголосских экстремистов. Он утверждал, что неделю плевал на полотенце, как-то догадавшись, что содержащиеся в слюне ферменты препятствуют телепатическим сигналам, потом обмотал полотенцем голову и врукопашную перебил всех экстремистов.