Наша служба
Шрифт:
Когда сержант снова ступил на борт дисканского корабля, Крисп не потрудился его встретить. Недолго думая, Антон отправился прямо в кабину пилота. По пути Прокофьев имел возможность «насладиться» созерцанием развешенных на стенах голографических постеров, изображающих гламурных и ухоженных инопланетян. Надписи под ними были однообразны. «Секс-символ Вселенной 3024 года», «Секс-символ Вселенной 3034 года», «Секс-символ Вселенной 3044 года» и так далее. Антон не знал, по каким канонам отбирались
Последний плакат висел уже в кабине пилота. Занимал он всю стену и изображал самого Криспа. Это не был постер из журнала. Обычная голография, на которой световым маркером была добавлена подпись: «Секс-символ всех времён и рас».
Прокофьев поморщился. Похоже, самолюбование дисканца дошло до таких высот, которые не снились даже античному Нарциссу.
Кабина пилота оказалась довольно просторным помещением. Одну стену занимал вышеупомянутый плакат, другую – иллюминатор и пульт, остальные были увешаны зеркалами самых разнообразных форм. Ни одного стандартного прямоугольного или круглого зеркала Антон не заметил, скорее, они походили на кляксы. Пилот явно не заморачивался тем, чтобы идти к зеркалу, если оно находилось далеко. Он просто при помощи своего баллончика делал поблизости новое.
Крисп сидел за пультом, всматриваясь в монитор. Там на доли секунд появлялись разноцветные круги, после чего дисканец называл число фигур определённого цвета. При этом он ни разу не ошибся.
Антон подозрительно посмотрел на дисканца. Он не ожидал, что Криспа может интересовать что-то, кроме маникюра, педикюра и полировок.
– Что это вы делаете? – спросил Антон.
– Развиваю зрительную часть мозга, – пояснил Крисп. – Вам что-то нужно?
Прокофьев кивнул. Он так и не придумал достойного повода для осмотра, поэтому решил воспользоваться своим вторым счастьем. Наглостью то есть.
– Мне нужно осмотреть ваш корабль. Пришла разнарядка проверить все транспорты на наличие… – Прокофьев набрал воздуха побольше и выпалил первый набор букв, пришедший в голову: – На наличие септус кардукациус бузюлис.
– Вы ищете ответственный чайник с насморком? – уточнил пилот.
На этот раз пришла очередь Антона удивляться:
– Что, простите?
– Именно так переводится с дисканского то, что вы сказали.
– С дисканского? – Прокофьев натянуто улыбнулся. – Не-е-е-е! Это же на мангалойском!
Кто же знал, что дисканец окажется полиглотом?
– То есть вы ищете клювоносую корову с бузюлями?
С каждой новой фразой Антон всё глубже погружался в омут ахинеи, который он сам выкопал. Оставалось только барахтаться до последнего.
– Ну да! Именно её! Новый штамм гриппа нашли. Коровобузюлий.
– Ох уж этот грипп, – пробурчал дисканец. – Каждый год новый появляется. Ну и ладно. Раз надо – значит, надо.
Дисканец развернулся на пятках и отправился к дальней стене, на которой висело зеркало.
– А вы не будете меня сопровождать?
– А вы собираетесь что-то украсть? – лениво спросил пилот.
– Нет, – оторопев от прямоты пилота, ответил Антон.
– Вот и хорошо. Значит, не вижу смысла тратить время.
Однако Антон не мог отпустить пилота. Если на борту похищенное существо, дисканец вполне может избавиться от него за спиной сержанта.
– И всё-таки я настаиваю на вашем присутствии при осмотре, – твёрдо заявил Антон.
Дисканец вздохнул, но согласился.
Пока Антон осматривал помещение, дисканец подошёл к одному из зеркал, недовольно причмокнул и, достав из кармана тряпочку, снова принялся полировать кристаллы.
Прокофьев вглядывался в окуляры, надеясь не пропустить даже самый незначительный сигнал и попутно прислушиваясь к своим мыслям на случай нового телепатического сообщения.
Интересно, а почему похищенный связался с гаишником только один раз? Почему не повторит попытку? На этот вопрос у Прокофьева не было ответа.
Закончив осмотр кабины, Антон с трудом оторвал пилота от зеркала, и они продолжили обследование корабля.
Пока они шли по коридорам, Прокофьев заметил, что дисканец бормочет, и прислушался.
– Дважды два равно девять. Три минус один равно один. Пять плюс два равно десять.
– А теперь что вы делаете? – поинтересовался Прокофьев.
– Отупляю отвечающую за математику часть мозга.
– Зачем?
– Зачем? – взвился дисканец. – Вы спрашиваете меня, зачем? Сами посмотрите!
Крисп достал из кармана и ткнул Антону в руки томограмму. Судя по форме черепа, это был снимок мозга самого пилота.
– И что?
– Как что? Это мой мозг! Вот смотрите – эта извилина и эта! Ну? Видите?
– И что?
– И что? Они не симметричны! Нет гармонии! Во всём нужна красота и гармония! Зачем мне математическая извилина, которая не гармонирует с визуальной?
Прокофьев спорить не стал.
Они обследовали коридоры, грузовой трюм, машинный отсек и добрались до кают. Антон поднёс детектор к первой двери – никакого сигнала. Вошёл.
И в тот же момент понял, что попал «по адресу».
Эта комната была жилой. Кровать застелена, в мусорной корзине свалены бумажки и обёртки от пищи быстрого приготовления, под стол закатилась чья-то ручка.
Однако жил здесь явно не дисканец. На стоящей у стены кровати Криспу было бы так же уютно, как яблоку на спине ежа. Высокий пилот на этом ложе просто не поместился бы. И главное, в каюте не было ни одного зеркала!
Но для кого-то же эту комнату оборудовали! Наверняка именно здесь содержался заложник во время полёта. Осталось выяснить, куда он делся сейчас.