Наша служба
Шрифт:
Он подошёл к столу и снял с гусеницы банку.
– Карлито, ты никогда не мечтал стать шпионом?
– Нет. Но если это поможет мне избежать депортации, то я сразу же начну об этом мечтать.
– Поживём – увидим. Всё зависит от того, как ты справишься с заданием.
– Что за задание? – Шерсть на теле Карлито от нетерпения заходила волнами.
– Ты проберёшься на корабль дисканца и проследишь за ним. Будешь сообщать обо всех его действиях. А за помощь органам я смогу организовать тебе перелёт куда-нибудь, где есть яблоки
Карлито согласился сразу же.
Антон разобрал резервный ручной коммуникатор и достал из него передатчик. Немного повозившись, смог переделать его под размеры гусеницы, и Карлито отправился на борт дисканского корабля.
Антон склонился над рацией, нервно постукивая по столу. Время шло, Карлито молчал. Сержант надеялся, что не теряет время попусту. Можно было бы в ожидании сообщений заняться чем-нибудь полезным. Однако он не мог ни на чём сосредоточиться.
Вызов от Карлито заставил Антона вскочить и нетерпеливо придвинуться к динамикам.
– Алё, сержант? Вы тута?
– Где ж ещё? Что у тебя?
– У меня? Ничего. Просто скучно лазить по коридорам, вот и решил поболтать.
– Какой поболтать! – заорал Прокофьев. – Ты должен быть тише воды ниже травы! Осматривай корабль и молчи, пока не найдёшь чего-то! Понял?
– Так точно, – обиженно ответил Карлито и заткнулся.
Прокофьев сжал кулаки и заскрипел зубами. Нет. Его точно сегодня доведут до нервного срыва. Нужно ко всему относиться попроще.
В следующий раз голос Карлито прозвучал из рации минут через пять.
– А это ещё что? – раздался задумчивый голос гусеницы.
– Что там, Карлито? – возбуждённо спросил Прокофьев.
– Интересненько…
– Карлито, что ты нашёл?
– Я бы сказал, не просто интересно, а очень интересно! – продолжал лепетать гусеница, не обращая внимания на сержанта.
– Да что там такое? – чуть ли не закричал Прокофьев.
– Как аппетитно выглядит!
Прокофьев в недоумении уставился на динамики и вдруг сообразил, что именно имеет в виду гусеница.
– Карлито, не подходи к растению! Оно хищное!
Прокофьев опоздал. Раздался вскрик Карлито, через секунду сменившийся чавканьем. Прокофьев сцепил зубы и изо всех сил ударил кулаком по столу. Вот и урок. Нельзя нарушать правила! Из-за него погибло разумное существо!
Однако Антон поспешил с выводами.
– Простите, я отвлёкся, – раздался вдруг голос Карлито. – Тут такой деликатес!
Прокофьев еле сдержался, чтобы не переключиться со своего обычного культурного лексикона на словарный запас Семёныча. Он хотел высказать Карлито всё, что думает о нём, о гусеницах в целом, о зайцах и ещё о многих вещах, однако Карлито снова заговорил. Судя по голосу, он нервничал:
– Вот чёрт! Вот чёрт! Вот чёрт!
– Что там? Что такое?
– Вижу стеклятину с головой!
Прокофьев закатил глаза и процедил сквозь зубы:
– Карлито, если ты
– У него голова в руках!
Прокофьев опешил. Такого поворота событий он не ожидал.
– Чья? Чья это голова!
– Да я почём знаю! Он уходит! Он куда-то идёт! – пищал в динамике голос Карлито. – Я догоню его! Я остановлю его! Нет! Даже если я догоню его, я не остановлю его!
Прокофьев уже не слушал. Он вскочил с места, выхватил пистолет и бросился к шлюзу. Главное, не опоздать! Успеть, прежде чем дисканец уничтожит улики!
Он уже добежал до выхода, когда дверь сама соскользнула в сторону.
Прокофьев отскочил от неожиданности. За дверью стоял Крисп. В руках он действительно держал голову. Абсолютно лысую, с высоким лбом и тремя глазами над небольшим острым носом.
– Вот. Пассажир забыл, – заявил дисканец и ткнул свою ношу в руки сержанту.
Ошарашенный Прокофьев взял в руки голову, потом, сообразив, что так не сможет стрелять, отбросил её, навёл пистолет на дисканца и заорал:
– Это ещё что такое!
– Говорю же, забыл пассажир. Тот самый, что полиролями торговал. Вот, он визитку оставил.
Дисканец протянул сержанту картонный прямоугольник.
– Ну да! – заорал Антон. – Как же! А ну не двигайся…
В их диалог вклинился гнусавый голос, донёсшийся снизу.
– Вы не могли бы меня поднять? Я на нос упал, дышать тяжело.
Прокофьев с перепугу чуть не пальнул в голову.
– Уж не знаю, что вы с этим будете делать, но мне оно не нужно, – продолжал пилот, не обращая внимания на доносящееся с пола бурчание. – В бюро находок сдайте, что ли.
Дисканец развернулся и направился к выходу, оставив Прокофьева пялиться на продолжающую жаловаться башку.
– Ну хоть кто-нибудь поможет несчастной, одинокой голове? У меня, между прочим, туловища нет!
Прокофьев принёс голову на пост и поставил её на стол. Сам сел напротив и уставился на неё.
– Про всадника без головы я слышал. Но про голову без всадника… – задумчиво протянул Антон и спросил: – Кто вы и как здесь оказались?
– Как это кто я? Я Голокон! Даже дети это знают… – раздражённо ответила голова, потом осеклась, некоторое время разглядывала Антона и продолжила уже мягче: – Ах да… Вам, наверное, не рассказывали о голоконах, чтобы… Извините, не моё дело.
– Чтобы что? – спросил Антон.
– Ну… Вы не нервничайте, всё хорошо. Вы не один такой.
– Не один какой? – раздражённо спросил Прокофьев. – Почему вы разговариваете со мной, как с ребёнком? Или с больным!
– Ну… – Голова вздохнула. – Чтобы не травмировать вас. Вы же… Наверное, в аварию попали. Но не волнуйтесь, чудеса медицины… И всё такое…
– Какая ещё медицина?!
– Передовая. У вас же нет ни одного нейровывода. Да ещё и третий глаз потеряли.
– Чего-чего у меня нет?