Наша служба
Шрифт:
Инопланетянин недоумённо уставился на гаишника.
– Ну как же? Это ведь пост ГАИ № 376?
– Он самый.
– Ну вот! Мы готовы ступить на борт!
Какой-нибудь математик мог бы описать вежливость старшины как функцию, стремящуюся к нулю.
– А на фига вы нам нужны?
Лопоухий всплеснул руками и понимающе улыбнулся.
– Вас, наверное, не успели предупредить о нашем прилёте! Мы братья Додики! Наняты, чтобы решить ваши проблемы!
– Водку привезли, что ли? – оживился Семёныч.
– Да нет же! Проблему с кораблём-призраком!
Семёныч некоторое время сверлил инопланетянина взглядом крокодила, решающего, стоит ли проглотить пришедшего на водопой поросёнка целиком или есть по кусочку. Прокофьев знал этот взгляд. Сказать, что он не предвещал пилоту ничего хорошего, значило очень сильно преуменьшить опасность для жизни лопоухого инопланетянина.
– А у нас нет проблем с кораблём-призраком, – наконец ответил старшина.
– Зато есть у кораблей, летящих через ваш сектор, – уверенно заявил лопоухий Додик. – Поступило несколько жалоб, потому нас и прислали сюда. Вот документы, вот направление, вот указания.
Инопланетянин приложил к экрану распечатку. Семёныч пробежал её глазами. В документе указывалось, что эти самые охотники имеют право находиться на посту ГАИ и требовать любой посильной помощи от инспекторов.
– Лицензию можно посмотреть? – сухо спросил Семёныч.
– Конечно, – ответил лопоухий и предъявил другой документ. Это действительно оказалась лицензия охотников за привидениями, выписанная на имя братьев Додиков. Все штампы и атрибуты присутствовали. Семёныч присмотрелся к подписи на лицензии.
– Насколько я вижу, вам её выдал сенатор Мацуоли?
Лопоухий кивнул.
– Это тот самый, который разрешил не принимать на работу людей с плохой кармой, издал указ об обязательной ежедневной чистке ауры методом самоистязаний и ввёл налог на открытие верхней чакры?
– Он самый. Великий человек!
Семёныч задумчиво пожевал губу, потом кивнул:
– Ну, стыкуйтесь, там разберёмся.
Когда экран погас, Прокофьев неуверенно спросил:
– Это что, шутка?
– Может, и так. Но шутка, подписанная сенатором галактического совета, резко перестаёт быть смешной и требует беспрекословного исполнения.
Семёныч раздражённо постукивал пальцами по столу, размышляя, что делать. Прокофьев ему не мешал. Наконец старшина снова повернулся к пульту и отстучал код вызова штаба.
Экран засиял, и на нём появился Рыков. Полковник сидел близко к экрану, так, чтобы широкие плечи закрывали обзор помещения.
– А, это ты, – сказал Рыков и откинулся на спинку кресла. За спиной стали видны сдвинутые столы, в углу громоздились стулья, под окном можно было рассмотреть какие-то ящики. – Что случилось?
Не успел Семёныч ответить, как откуда-то, вне зоны видимости камеры, донёсся звон стекла. Рыков тут же отвернулся и заорал:
– Колодин, зараза, это же пять звёзд! Если уронишь ящик, я тебе за каждую звезду по одной с погон сниму! Будешь первым в истории гаишником
Рыков повернулся к экрану, увидел скалящегося Семёныча и поспешил сказать:
– Это… Нам аппаратуру новую привезли. Очень хрупкую…
– Модель галактики. Со звёздами из хрусталя, – ухмыляясь, подсказал Семёныч.
– Да-да-да! Ты тоже слышал о ней? – ухватился за подсказку Рыков и быстро сменил тему: – Так что там у вас случилось?
– К нам тут какие-то Додики пожаловали.
Рыков нахмурился.
– Какие ещё додики?
– Братья Додики. Фамилия у них такая.
Рыков недоверчиво посмотрел на старшину и заметил:
– Ненормальная фамилия.
– Да они и сами не совсем нормальные. Точнее, совсем ненормальные. Охотники за привидениями.
– Вот оно что. – Рыков сложил руки домиком. – А Санта-Клаус к вам не пожаловал на реактивных оленях? Семёныч, если вы уже праздновать начали…
– Санта-Клауса не заметил, – спокойно перебил полковника Семёныч. – Но у этих бумага любопытная есть. Подписанная сенатором Мацуоли.
– Это который…
– Он самый.
Полковник хлопнул ладонями по столу.
– Значит, так, Семёныч. Я не знаю ни про каких додиков. Ни про каких охотников. Ни про каких привидений. Так что можешь сходить с этой бумагой в сортир и не отвлекать меня по мелочам. Всё. Отбой.
Экран погас.
– Так что, отменяем стыковку? – спросил Прокофьев.
– Зачем? Пусть причаливают. Окажем им гостеприимство. Приготовь для них комнаты в третьем секторе.
Прокофьев шагнул было к выходу, потом сообразил, что сказал Семёныч, и застыл с поднятой ногой.
– Так это же камеры!
Ухмылка Семёныча была красноречивее любого ответа.
Прокофьев уже дошёл до двери, когда снова зазвучал сигнал вызова. Семёныч включил приёмник. На экране снова появился Рыков. Очень недовольный. Старшина был уверен, что это вызвано тем, что Колодин все-таки умудрился уронить ящик. Однако, после того как полковник трясущимися руками вытер пот со лба, понял, что настроение Рыкову испортил кто-то с высоким званием и низким интеллектом.
– Слушай, Семёныч. Мне тут только что позвонили… Надеюсь, ты ещё не использовал ту бумагу «по назначению»? Нет? Это хорошо. Значит, так: этим трём додикам оказать максимальное содействие. И учти, пока корабль-призрак не будет пойман, о праздновании Дня Гаишника можете даже не думать. Ясно?
Семёныч тяжело вздохнул, потом козырнул:
– Есть оказать Додикам максимальное содействие.
В ожидании охотников гаишники расположились возле шлюза. Прокофьев прислонился к стенке, Семёныч присел на кучу ящиков с обычным выражением пофигизма на лице. Похоже, его раздражение прошло сразу же после получения приказа от Рыкова. Теперь он чувствовал себя в своей тарелке. Приказ получен, есть что игнорировать, а значит, нужно поскорее разделаться с возникшей проблемой и забыть о ней.