Наша светлость
Шрифт:
Чудесная непосредственность. У женщины тяжелая нижняя челюсть и взгляд матерой волчицы. Такая не станет полагаться на судьбу, и будет права. Юго нравились решительные.
– ...ты посмотри, какая хорошенькая!
– ...хорошенькая, - седовласый лорд в камзоле, чьи рукава характерно лоснились, разглядывал дебютанток.
– А толку-то? Жениться надо с умом...
– ...я не хочу... не буду...
– Не реви, - звук пощечины скрывает музыка.
– Хочешь и будешь. Отец уже обо
– ...да она дура...
– ...зато с состоянием. Или ты думаешь, что мы до конца жизни будем твои долги выплачивать?
И они испоганили зиму вот этим?
Притворство улыбок. Гримасы счастья. Позы... торг, который продлится до рассвета. И позже, но уже за закрытыми дверями.
– ...сколько вашей дочери?
– ...ваше состояние и наш титул...
Чуму бы им... или сыграть на дудочке, но не колыбельную. Танец. До упада. До конвульсий. До смерти. И пальцы нырнули в рукав, коснувшись инструмента.
Юго остановился, споткнувшись взглядом о человека, которого не должно было быть.
Гийом де Монфор собственной персоной.
И как только решился покинуть укрытие? Стоит. Озирается. Ищет кого-то... или напротив, желает избежать встречи. Кажется, он нервничает, но не уходит.
Зачем он здесь? Не по своей воле, определенно. И если так, то Кормак решил начать игру?
Юго подобрался поближе.
У него есть еще две недели, за которые, он подозревал, случится многое.
Глава 24. После полуночи
То, что вы называете любовью, - это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.
Из дневника пожилой леди, чье имя осталось не известно.
Часы на Круглой башне пробили полночь. Двенадцать ударов, каждый из которых проламывает морозную тишину ночи. Здесь все иначе, чем в зале, которого словно бы и нет. Разрисованные инеем стекла и седые стены отгораживают Тиссу от людей.
И музыку запирают внутри.
Снаружи холодно, но Тисса скорее понимает это, нежели чувствует.
Она разучилась чувствовать.
И кажется, ей самой нужен клей из рыбьих костей и водорослей, тот, который подходит для тончайшего фарфора.
– ...очаровательное платье, - леди Амелия Андерфолл удивительно хороша собой. Наверняка, многие сочтут ее столь же красивой, как леди Лоу. Тем более, что леди Лоу не явилась на бал.
– Благодарю вас.
– Не стоит благодарности. Сколько оно стоило?
Тисса не знает. И ей странно, что леди Амелия позволяет себе задавать подобные вопросы. Тисса ведь не интересуется стоимостью ее наряда, который, признаться,
Слишком облегающем.
Слишком... прозрачном. Как будто леди Амелия позабыла надеть нижнюю сорочку.
– А где кольцо? Тебе не подарили или ты не надела? Ты понимаешь, что кольцо придется вернуть?
Кольца не было. Урфин о нем словно забыл, а Тисса не решалась напомнить.
– Чего вы от меня хотите?
– Тисса заставила себя смотреть в глаза леди Андерфолл и улыбаться, потому что людей это злит. Но Амелия не спешила злиться, напротив, ответила с искренней улыбкой.
– Хочу, чтобы ты мне помогла, а потом исчезла. И папа это устроит. Ты знаешь, кто мой папа?
Глава Гербовой палаты.
И человек с на редкость неприятным взглядом. Аль-Хайрам тоже смотрел на Тиссу так, что она не знала, куда спрятаться, но тогда ей не было противно. Сейчас же ощущение, что кожи касается нечто жирное, липкое, несмываемое.
– Мой папа первым узнает обо всех изменениях в Родовой книге. Иногда это очень полезно.
– Я вас не понимаю.
– Потому что дура, - Амелия не собиралась быть вежливой. Вежливость - для равных. А Тиссу ровней себе она не считает, скорее уж злится оттого, что вынуждена снизойти до этого разговора, без которого Тисса прекрасно обошлась бы.
– Этот... теперь Дохерти. Мормэр. И хорошая партия. Не для тебя, конечно.
Взмах рукой. Брезгливо сморщенный носик, и Тисса окончательно теряется.
Этот... про Урфина?
– Папа сказал, что если я за него выйду, то стану второй леди Протектората. Лучше бы первой, но... посмотрим. Скажи, с ним очень противно спать? Конечно, он выглядит лучше, чем я ожидала... что ему нравится? И вообще, как лучше себя вести. Не молчи.
Амелия легонько ударила по руке веером, подталкивая к ответу. Она не привыкла к отказам.
– Боюсь, вас разочаровать, но этот брак вряд ли возможен, - Тисса не верила, что говорит подобное.
– Почему? Уж не из-за тебя ли?
– смех-колокольчик, вернее горсть стекла, которое в душу сыпанули. Она так уверена в своем отце... а тот - глава Гербовой палаты. И знает больше остальных. Он богат, родовит и... и Амелия действительно лучшая партия.
– Не переживай. Папа найдет тебе кого-нибудь подходящего. Ему многие обязаны... вот увидишь, он к вечеру разрешит все проблемы... ты только не плачь. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в чьих-то слезах.