Наша светлость
Шрифт:
...и грозилась взяться за ножницы, если Тисса сама не образумится, но почему-то медлила угрозу исполнить. Наверное, не хотела пока тратиться на парики.
– Не смей даже думать, - он все-таки оставил волосы в покое.
– А теперь поговорим серьезно. Во-первых, я еще недостаточно хорошо тебя знаю и не пойму, что тебе плохо, если ты мне об этом не скажешь. И мне бы очень хотелось, чтобы ты не молчала. Не доводила себя до такого состояния. Понятно?
– Да.
Или все-таки сердится? Но как ей было рассказать о том, о чем не принято говорить вслух?
– Во-вторых, те... или подозреваю, что та, которая затеяла эту игру, не имеет ни малейшего права тебя осуждать. Поверь, трети из тех, кто от тебя отворачивается, самое место в борделе. Впрочем, в отличие от шлюх эти работают за идею. Вторая треть хочет быть похожей на первую, но смелости не хватает. Оставшиеся вышли из употребления, завидуют первым, презирают вторых и поэтому рьяно пекутся о морали.
Да как тан может говорить такое!
Может. И говорит. А еще кресло раскачивает, и от этого разговор становится менее гадким.
– Вы... ошибаетесь.
– Нет, ребенок. Просто ты у меня слишком светлая, чтобы замечать такое. И не надо. Я сам побеседую с ними на досуге. Думаю, успокоятся. Но охрана тебе нужна.
Тисса не без сожаления оторвалась от плеча и посмотрела на тана. Зачем охрана? Тисса - не настолько важный человек, чтобы ее охранять.
– Нужна-нужна, - сказал он.
– Мне так спокойней. Сегодня тебе камень прислали. Завтра - гадюку...
Тан определенно преувеличивает. Но лучше не спорить. И сесть, как сидела, потому что от его взгляда Тиссе становится жарко. Или от пледа? Или от того, что сам он горячий очень. Рубашка даже промокла, прилипла к коже. И стала видна повязка, перетягивающая грудь.
– Это в-третьих, - тан перехватил руку, не позволив коснуться повязки, и положил себе на шею.
– Сейчас я действительно не могу на тебе жениться. Не потому, что не хочу. Хочу и даже очень.
Под ладонью бился пульс. А пальцы дотягивались до волос, которые отросли до самого ворота. И завивались еще... не так сильно, как у леди Изольды, но забавно.
Только вот повязка была.
– Что с вами случилось?
И не больно ли ему Тиссу на руках держать? Возможно, тану лучше прилечь.
– Пока не могу сказать. Но клянусь, что ничего страшного. Все добровольно... почти.
Что значит "почти добровольно"? И насколько оно действительно не страшно? У мужчин странные представления о страшном. Мама говорила, что если за ними не присматривать, то они убьются сугубо из врожденного мужского упрямства.
– Мы с дядей должны закончить одно
Он запрокинул голову, позволяя Тиссе добраться до затылка. И если так, то ему не было неприятно?
– Как они все взвоют, когда узнают... а потом заткнутся раз и навсегда. Надо только немного подождать.
Тисса будет ждать столько, сколько нужно.
Разве у нее есть другие варианты?
– Вам... не больно?
– она все-таки решилась коснуться повязки, пусть и через рубашку, но все равно понятно, что повязка слишком тонкая и значит, рана не серьезна.
Это хорошо.
На нем и так столько шрамов, что и думать страшно.
– Не больно.
И упрямый человек снова переложил Тиссину руку на прежнее место, велев:
– Гладь дальше.
Она с удовольствием. Ее слегка убаюкивает и тишина, и тепло его тела, и мерные движения кресла, которое едва слышно поскрипывает под двойной тяжестью. Тан молчит. Тисса не знает, что сказать. И пора бы уйти, она и так слишком много времени отняла. Но Тиссе жуть как неохота уходить.
– После бала, - сказал тан.
– Наша свадьба состоится после Зимнего бала. Только, боюсь, гостей будет не так много. У тебя есть родственники, кроме Долэг? Или кто-то, кого бы ты хотела видеть?
– Леди Изольду.
– Это само собой...
– Ингрид?
– Пожалуй, я не против... что ты о ней думаешь?
– Она холодная.
– Надо же, точное определение. Полагаю, в ближайшее время она тебе много интересного расскажет.
О чем? Ингрид красивая. Иногда - добрая. Но она держится в стороне, не потому, что Тиссу презирает, скорее уж по старой привычке. Ей ведь долго пришлось жить привидением. И она справилась. Ей ведь не к кому было бежать.
И собственная слабость выглядит позорной.
– Тисса, тебе нет нужды бояться, что я буду на чем-то настаивать.
Он говорит о... о том, что случается после свадьбы. И о том, о чем Тисса старалась в последнее время не думать, хотя не думать о таком было сложновато.
Но ведь нельзя так! Свадьба для того и нужна, чтобы...
– Я хочу тебя защитить, - сказал тан.
– Остальное - как будешь готова.
Странный он человек все-таки. Откуда Тиссе знать, что она готова? Или не готова? Вот с пирогами - это просто. Протыкаешь щепкой и смотришь, налипло ли тесто на деревяшку. Но Тисса ведь не пирог!
Ей понять надо.
И как это сделать?
Бал... бал - это красиво.