Наша великолепная жизнь
Шрифт:
Девушка предположила, что он питал надежды но то, что эта фраза взбесит ее, но Лили понимала чего он добивается и не собиралась плясать под его дудку.
– Альбус доверил опеку над своей любимой сестрой такому слабаку? – Лили сделала небольшой шаг назад, скрестила руки на груди и оглядела его с ног до головы, непринужденно выгибая бровь.
– Ты все еще сомневаешься в моих способностях? – чуть не смеясь, отвечал Скорпиус вопросом на ее вопрос.
– Не льсти себе. В твоих способностях нет ничего выдающегося, – теперь и она широко улыбалась. – Что ты можешь такого, чего другие не могут?
– Ну,
– А может это, я тебе нравлюсь? Может это ты с ума по мне сходишь? – Лили немного приблизилась к нему став фертом. Она передразнила Скорпиуса его собственными словами и была весьма довольна собой.
– Хм…Давай на секунду предположим, что это безумие могло бы быть правдой. Что тогда, Поттер?– уголок его губ пополз вверх. Скорпиус еще немного наклонился, почти прикасаясь своим лбом к волосам над лбом девушки. Теперь между их лицами было всего несколько сантиметров. Такого Лили никак не ожидала. Она предполагала, что он может рассмеяться или скривить гримасу отвращения, но он выбрал ту же модель поведения, что и тогда, в коридоре. Лили вспомнила свои чувства, которые она ощущала в тот момент, и в них было то же самое волнение. Тогда она дала слабину и показала свое смущение и боязнь, но на этот раз не собиралась этого делать.
– Не смеши меня, Малфой. В наборе присущих тебе чувств не может быть таких примитивных для тебя, как симпатия. Я уверена, что ты считаешь привязанность к другому человеку проявлением слабости. Думаю, сама мысль о том, что люди могут друг другу нравиться, вызывает в тебе отвращение, – чуть прищурившись изрекла Лили. Говоря это, она подняла подбородок вверх. Гордясь своими умозаключениями, она строго смотрела в его серые глаза, пытаясь унять дрожь в своих руках. На привлекательном лице Скорпиуса больше не было улыбки. Он быстро облизал свои губы, после чего Лили начинала ликовать, замечая, что заставила его нервничать. Сделав паузу, слизеринец продолжал разговор:
– А что если я скажу, что пришел сюда по своей инициативе? Что если Альбус меня ни о чем не просил? Что бы ты сделала? – тихо задал вопрос Скорпиус, перемещая взгляд от одного карего глаза к другому.
– Тогда бы я тебя спросила: зачем тебе это нужно? – еще тише ответила Лили, поскольку, находясь всего в одном сантиметре от нее, он не мог этого не услышать, так же как и громкий стук ее сердца.
Приоткрытые губы Скорпиуса дрогнули в улыбке, но тут же расслабились. Он еле уловимо пожал плечами в знак своего незнания на поставленный ею вопрос, после чего – поцеловал ее.
Она прикрыла глаза за мгновение до того, как Малфой прикоснулся к ее губам.
В сложившейся ситуации отсутствие этого органа чувств выступало в пользу обстоятельств. Как только Лили опустила веки, изумительный запах парфюма Скорпиуса будто усилился во сто крат. Точно то же самое происходило с ее губами – она каждой их клеточкой ощутила нежное и мягкое прикосновение.
Малфой робко дотронулся до ее талии, отчего Лили сразу опустила руки и все тело пробила мелкая дрожь. Ей было очень странно чувствовать такое нежное прикосновение рук того, кто еще пару минут назад смертельно раздражал. Но в эту минуту все было совсем наоборот. Лили хотелось утонуть в его объятьях. Она жутко нервничала, но при этом
Лили никогда еще не целовалась. Это было для нее совсем новым и неизвестным явлением. Понимая это, Скорпиус не спешил. Имея в поцелуях определенный опыт, он знал, как правильно действовать. Она отлично улавливала его нежные движения и повторяла их. Как только Скорпиус понял, что у них все отлично получается – решился на большее. Малфой чуть шире распахнул свои губы, подталкивая Лили сделать то же самое. Девушка опять поддалась и, почувствовав его сладкое дыхание, позволила ему углубить поцелуй, от которого во рту появился привкус карамели.
«Кое – кто побывал в Сладком королевстве», – подметила она.
По необъяснимой для себя причине Лили полностью доверилась ему. Их плавный поцелуй становился более смелым. Она приподнялась на носочки и охватила запястьями шею Скорпиуса, старясь прижаться к нему еще сильнее, в то время, как его рука скользнула вверх по шелку платья. Не разрывая поцелуя, нежно проведя пальцами по всему позвоночнику и шее девушки, парень заточил в свободную ладонь ее волосы. Когда обе его руки оказались на нежной тонкой шее, он напористо шагнул вперед. Используя преимущество своего сильного тела, Скорпиус с легкостью прижал тонкий стан Лили к стене между рядами.
Пробыв некоторое время в таком положении, его рука медленно спустилась ей на внешнюю сторону бедра. Пальцы сжали юбку платья и совсем немного приподняли, но сразу же отпустили – он очень боялся позволить себе лишнего. Чтоб избежать этого, молодой человек вернул руку на талию Лили и впился в нее пальцами. Малфой в жизни никого так не желал. Ни одна из девушек не вызывала у него такого умопомрачительного многогранного чувства. Это был коктейль из ошеломляющей страсти, внутреннего сопротивления, огромной симпатии, настороженности и блаженства, которые подкреплялись их совместным с Лили упрямством и духом соперничества.
Лили в свою очередь могла поклясться, что это был самый неожиданный и волнительный момент в ее жизни, поскольку такой исход их многолетнего противостояния она могла ожидать в последнюю очередь. Мысли путались в ее голове настолько, что выделить хотя бы одну казалось непосильной задачей. Все это было похоже на наваждение.
– Что мы делаем? – сквозь губы Скорпиуса шепотом спросила Лили, но вышло очень не разборчиво.
– Я не знаю, – на выдохе ответил он, меняя наклон своей головы и продолжая их поцелуй.
Спустя пару минут Лили прикоснулась свободной ладонью к груди Скорпиуса, совсем легонько отстраняя его от себя. Оторвался он от ее губ неохотно. Абсолютную тишину нарушили звуки глубокого тяжелого дыхания обоих. Скорпиус уперся лбом в голову Лили и сильно зажмурился, как будто изо вех сил пытался сдерживать себя. Девушка на автомате облизала свои горячие губы, на которых остался сладкий конфетный привкус, и быстро захлопала ресницами – его горячее и сладкое карамельное дыхание обжигало ее лицо.