Наша война

Листер Энрике

С нашей стороны в сражении участвовали войска, закаленные в боях на центральном фронте, и вновь сформированные бригады. И тем и другим предстояло доказать преимущество регулярной Народной армии и что усилия, затраченные на ее создание, дают свои плоды.

После того как наши части оправились от первых неожиданных атак противника, нам удалось, преодолев нерешительность генералов Посаса, Миахи и их штабов, организовать серьезное сопротивление наступавшему врагу и, проявив высокую боеспособность, отвоевать многие из захваченных им пунктов.

Медлительность и неразбериху, царившие в течение первой недели в республиканском лагере, кое-кто приписывал отсутствию

у нас квалифицированных командных кадров. Но это чистейшая ложь. В действительности неорганизованность и неразбериха царили лишь в штабах Миахи и Посаса, куда проникли агенты врага, такие, как Гариха и Муэдра, которые информировали франкистов о наших планах и сообщали республиканскому командованию дезориентирующие сведения о противнике. Именно благодаря этому франкистам и удалось в первую неделю одержать ряд побед.

Заняв Ла Мараньоса и Сиемпосуэлос, противник к концу 8 февраля практически очистил от республиканских войск западный берег реки Харамы, взял под прицельный огонь пулеметов и винтовок мост через реку у Арганды, отрезав нас от шоссе Мадрид — Валенсия, и получил таким образом возможность для подготовки следующего этапа операции.

11 февраля вражеские части захватили мост Пиндоке, защищаемый французско-бельгийским батальоном интернационалистов, который потерял в этом бою более ста человек убитыми. В ночь на 12 февраля противник перешел мост у Сан Мартин де ла Вега и захватил высоту Эль Пингаррон. Концентрация республиканских войск шла медленно. К 11 февраля на фронте протяженностью 42 километра, от Вильяверде до Аранхуэса, мы располагали восьмью бригадами и три бригады держали в резерве. А в это время враг имел на левом берегу реки плацдарм глубиной до 10 километров, два больших моста и три понтонных на Хараме, что обеспечивало ему беспрепятственную переброску и развертывание на восточном берегу значительных сил. Таким образом, противник получил возможность осуществить свое намерение стянуть к Арганде большие силы. Начался самый ожесточенный и трудный для нас этап операции: развернутое наступление мятежников на восточном берегу Харамы.

13 февраля утром враг начал атаку ударной группой в составе 15 тысяч человек, 80 артиллерийских орудий и 50 танков. Республиканское командование не располагало дополнительными резервами, и только к полудню ожидалось прибытие 1-й и 5-й бригад, переброшенных с правого фланга. Вражеской атаке предшествовала сильная артиллерийская и авиационная подготовка. Противник последовательно переносил массированный огонь вдоль линий нашей обороны на протяжении 10–12 километров из одного сектора в другой, нанеся нам значительный урон. Однако до полудня, несмотря на превосходство сил и неоднократные яростные атаки врага, республиканские бригады, проявив беззаветную стойкость, не уступили ни одной позиции.

К вечеру противник несколько расширил фронт своих действий на восточном берегу Харамы, но не достиг ни одной из намеченных целей. Таким образом, 13 февраля ход сражения изменился: враг был остановлен. А еще через день мы перешли в контратаку и вытеснили противника из нескольких занимаемых им пунктов.

9 февраля была создана 11-я дивизия в составе 1-й и 9-й бригад. В ночь на 13 февраля я получил приказ выступить на Хараму с 1-й бригадой. 9-я оставалась в районе Вальяверде — Эстревиас для участия в операции под Ла Мараньосой. В этот же день мы были в Мората де Тахунья. Вместе с нами прибыл подполковник Бурильо, назначенный командиром сектора. При мне генерал Посас информировал его о положении на фронте.

В Мората де Тахунья с первого

дня наступления противника находился советский советник генерал Пабло с группой танков, выделенных для участия в операции. В период с 6 по 13 февраля он был истинным организатором республиканской обороны. Генерал — человек умный, храбрый и находчивый — обладал огромной энергией и пользовался большим авторитетом. Ближайшего сотрудника генерала — его переводчика, адъютанта-секретаря, я не знаю, кем он был еще, — капитана Антонио я знал еще по Ленинской школе, где его звали Пинтосом. Позднее у себя на родине он заслужил высокое звание Героя Советского Союза. Его настоящая фамилия — Кравченко.

В отдельные моменты сражения танки сыграли решающую роль. Своими смелыми действиями они много раз разбивали тщательно подготовленные атаки противника.

15 февраля республиканское командование провело реорганизацию своих войск на Харамском фронте. Все воинские части объединялись в самостоятельную оперативную группировку, состоявшую из трех дивизий: «А», «В» и «С». Одновременно были назначены командиры и созданы штабы этих дивизий. 5, 12 и 14-я бригады и два батальона 33-й составили дивизию «А» под командованием генерала Вальтера; 11, 17 и 24-я — дивизию «В» под командованием Гала; 1, 18, 23 и 66-я, а позднее 9-я и 70-я — дивизию «С», командовать которой поручили мне.

До 18 февраля продолжались ожесточенные бои, в последующие дни нажим противника начал ослабевать.

Эль Пингаррон

Наступил момент, когда мы могли перейти от обороны к контрнаступлению. Однако до овладения высотой Эль Пингаррон, господствующей над всей долиной Харамы (противник захватил ее 12 февраля), об этом нечего было и думать. Она защищала правый фланг Харамской группировки врага и была сильно укреплена.

Для обеспечения исходной базы для основного контрнаступления было решено неожиданно атаковать высоту Эль Пингаррон и захватить ее. Выполнить эту задачу поручили 1-й бригаде. В ночь на 19 февраля в рукопашном бою, используя ручные гранаты, бригада овладела высотой, уничтожив оборонявший ее батальон противника. С этого момента и до конца сражения на Хараме все боевые действия развивались вокруг Эль Пингаррона. Высота несколько раз переходила из рук в руки, а 23 февраля — четыре раза.

Майор Самальоа, командовавший вражескими силами на Эль Пингарроне, был награжден «Индивидуальной Военной Медалью» и орденом Лауреада, а его часть, почти полностью уничтоженная в этих боях, получила коллективный орден «Лауреада». Вот что рассказывал о событиях тех дней майор Самальоа, ныне генерал-лейтенант армии Франко, в газете «Йа» от 14 июля 1963 года:

«Ранним утром 19 февраля четыре человека, в том числе я и мой адъютант, направились в этот ад. Мне предстояло принять командование сектором. Мы увидели огонек и, соблюдая все предосторожности, направились к нему. Это был медицинский пункт позиции, переполненный убитыми и ранеными». Рассказав об одном из боев, он привел цифры, свидетельствующие о его ожесточенности: «В роте из 126 человек в живых осталось только 30».

Противник был весьма заинтересован в том, чтобы считать сражение законченным. Он сменил войска и хотел сберечь их для наступления в другом месте. Однако инициатива перешла в наши руки, и франкистскому командованию ничего не оставалось, как оказывать сопротивление и жертвовать своими людьми, чтобы сохранить завоеванную территорию.