Нашествие арабуру

Белозёров Михаил Юрьевич

– Дайте нам пройти, – сказал Натабура, – и мы разойдемся с миром.

– Мы ошиблись, – склонила она лобастую голову в знак почтения. – Мы думали, это наши недруги с правого берега.

– Ага, – почему-то едва не произнес Натабура, потому что ему было что скрывать.

Казалось бы, волки должны были больше всего бояться Зерока, но они с величайшей опаской уставились на Афра. А когда он потянулся и расправил крылья, то вообще шарахнулись в чащу, и выглядывали оттуда, как провинившиеся щенки, готовые при малейшей опасности задать стрекоча. Одна волчица сохранила самообладание.

Лишь осуждающе покачала лобастой головой. Потом она повернулась к Натабуре и сказала:

– Мои соплеменники впервые видят медвежьего тэнгу. Я же слышала о нем от моей матери, а она от своей, а она в свою очередь – от своей. Но я всегда думала, что это сказки о летающий собаке. А оказалось, правда. А еще мать говорила, что медвежий тэнгу – наш дальний родственник из далекой-далекой страны.

– Это правда? – спросил Натабура и потрепал Афра за холку.

– Правда, мой хозяин, – ответил Афра. – Все волки родом из дивной страны Чу, где я родился.

От удивления Натабура выпучил глаза – никогда Афра не разговаривал с ним человеческим голосом, а здесь заговорил. Ну, я тебя!.. – подумал Натабура сгоряча.

– Я могу разговаривать только с моими собратьями, – сказал Афра. – Да и то, только ранним-ранним утром.

– Я тоже разговариваю впервые, – призналась одноглазая волчица. – У нас это не приято.

– Это твои проделки? – догадался Натабура.

– Клянусь, этого вышло случайно и пройдет, как только взойдет солнце, – с испугом произнес Зерок.

Солнце вот-вот готово было вынырнуть из-за горизонта, и надо было спешить укрыться в чаще.

– Куда лежит ваш путь? – спросила волчица на прощание.

– В чащу Руйдзю карин, – соврал Зерок.

– О-о-о!.. Даже мы туда не заходим. Эти места опасны для нашего брата. Огромный куни-кори стережет чащу. Я дам вам провожатого, который доведет вас до его границ. Дальше мы не пойдем. Дальше нашим братьям путь заказан.

Почему заказан? – подумал Натабура. По простоте душевной он хотел было спросить, кто такой куни-кори, но вовремя заметил предостерегающий взгляд Зерока. Похоже, Зерок не верил ни единому слову волчицы. А расспросы могли привести к неприятностям. Правильно, ни к чему выдавать свои тайны, решил Натабура.

Волчица окликнула кого-то. От стаи отделился подьярок[160].

– Отведешь сэйса и его спутников к винной горе Сакаяма, – велела она.

Тут первые лучи солнца окрасили берег в золотые тона, и волчица потеряла способность говорить. Вильнув хвостом, она пропала в чаще.

Надо было б, конечно, найти темное место и переждать день, но подьярок, который стал их проводником, уж слишком трусливо поглядывал назад. Полдня он вел их такими чащобами, в которые с трудом пробивался дневной свет, и к полудню вывел – к узкой долине, на дне которой лежал снег и бежали холодные ручьи. Горловину долины, выходящую на перевал, сторожили две каменные головы. Какая из них винная? – хотел спросить Натабура, но вспомнил, что волк не разговаривает по-человечески.

– Не волки это… – задумчиво произнес Зерок, глядя вслед подьярку, который тотчас покинул их, – не волки… Волков я чувствую.

– А кто? – спросил Натабура, усаживаясь на мокрую сосну.

Он

что-то пытался вспомнить, но не мог. Что-то очень важное – то, что упустил в событиях ночи. Честно говоря, ему было все равно – волки это или не волки. Какая, собственно, разница? Главное, что они куда-то идут, и идут, должно быть, верно. Болели ноги, болела спина. Да и промокли они изрядно. Афра даже не стал, как обычно, обираться, а тут же уснул. Над его спиной поднимался пар. Давно я так не ходил, подумал Натабура. Надо наверстывать упущенное. И закрыл глаза. Его мучил один-разъединственный вопрос: как найти долину Проклятых самураев? Что-то там говорил Абэ-но Сэймэй? В земле появится дыра. Где эта дыра? Похоже, мы не туда забрели, сонно подумал он. Нет здесь никакой дыры.

– Не знаю, – отвлек его Зерок, – но не волки. И говорили они не потому, что я так хотел, а потому что они так возжелали.

– Стало быть, за нами следили? – удивился Натабура.

– Следили, – тут же согласился Зерок, словно был только рад этому. – Следят даже сейчас.

– Сейчас?! – удивился Натабура и, вскочив, стал озираться, словно ему действительно было страшно. Подскочил даже Афра и вовсю глядел на хозяина. – Да ладно тебе, никого же нет. А ты спи, – и потрепал Афра по холке.

– Это только кажется, и вообще, тех волков на всякий случай надо было растерзать, – стоял на своем Зерок.

– Экий ты кровожадный, – усмехнулся Натабура, усаживаясь на прежнее место. – Здесь никого нет.

Он снова закрыл глаза и приготовился поспать пару кокой. Из горловины дул холодный ветер. Но не было сил даже шевелиться.

– Я буду не песиголовец, если нас уже не ждут! – твердо заявил Зерок.

– Кими мо, ками дзо! Кто-о-о? Ну кто?!

– Три Старца!

Натабура снова вскочил:

– Хватит пугать!

Вдруг ему действительно показалось, что две скалы, очертанием похожие на головы, шевельнулись. Словно в подтверждение этому послышался грохот камнепада. Горы задрожали и отозвались долгим эхом.

– Ого! – Зерок приставил к уху ладонь, чтобы лучше слышать. – Стерегут нас. Стерегут! Не выйдем мы отсюда. Не выйдем!

– Хватит болтать! – крикнул Натабура. – Это куни-кори! Уходим!

– Ова?! – Зерок схватил его за руку и показал куда-то за спину.

Натабура обернулся и увидел, что путь назад им преграждает настоящий куни-кори – винная гора Сакаяма, которая приподнималась из-за противоположного склона долины, и с каждым мгновением в очертаниях горы проступала фигура великана. Плащом ему служили складки гор, а огромное лицо пока еще пряталось в купах деревьев. Торчала лишь белая лысая вершина, с которой сыпались камни.

Вот тогда он и вспомнил: волки же не едят сушеных крыс. А именно сушеных крыс, пересыпанных черным перцем и красными травами, он заметил перед тем, как стая убежала. Связка висела на шее одного из волков. Поэтому они и прятались в кустах, а вовсе не потому, что боялись нас, понял Натабура.

– Это арабуру! – сказал он. – Или их корзинщики!

Зерок, совсем как человек, хлопнул себя по лбу:

– А я думаю, ну что мне все кажется, что нас преследуют арабуру. От них воняло крысами.