Нашествие квантовых котов
Шрифт:
ГОД 11-110 111-111; МЕСЯЦ 1-010; ДЕНЬ 1-100; ЧАС 1-00; МИН. 1-110.
НИКИ ДЕ СОТА
Мэри Водчек, пилот блимпа, вернулась в каюту, чтобы разбудить меня: мы были уже где-то возле Скрантона.
— Вставать пора! — позвала она через дверь. — Нью-Йорк через час!
Я поблагодарил ее и слез с койки, дрожа от холода. Сносная для остальных температура воздуха на дирижабле мало напоминала Пальм-Спрингс. Пока я набирался храбрости для принятия душа, Мэри позвала меня опять, чтобы убедиться, что я проснулся.
— Знаете, мы полетим раньше, чем сядет солнце. Вы не полетите с нами?
— Пусть ваша бочка улетает на… — крикнул я и услышал ее смех.
Затем
Для нашей компании это был просто праздник, ведь я мог выиграть время, и мы работали за двоих, включая и уик-энды, делая запасы. Мы могли лететь тодди-от, ути-под, но 12 октября был праздник Дня Колумба, его праздновали многие из нас. Вам в диковинку арабские и африканские финиковые пальмы в наших широтах, поспевающие ко дню открытия Америки. День Колумба — это очень американская причуда: эфиопы, давшие нам деревья, спрашивали, куда это мы так торопимся, украшая кроликов?
Многие из нас родились в Соединенных Штатах, хотя почти все были Котами. Я имею в виду подневольных. Наша фермерская община основана настоящими колонистами из двадцати паравремен, но им не понравилось обрабатывать землю. Когда пришли мы, пити-дипис (ППС), то они решили, что в этом мире есть более интересные вещи.
Для меня это — как нельзя лучше. Все мы были равны. Это не значит, что хотя бы один из них что-нибудь знал о Тау-Америке — моей Америке. Я не встретил ни одного человека, который знал о Моральном Благоприличии Движений. У них не было богатых арабов, скупивших все вокруг с потрохами. Арабы были частью коллектива — такие же, как я. Здесь не было законов, не разрешающим пить спиртные напитки лицам моложе тридцати пяти лет, законов, запрещающих аборты и контрацептивы. Более того, не было ни одного правила о том, насколько должна быть открыта кожа (естественно, исключая законы природы, нормальные люди остерегаются подставлять кожу под жаркое калифорнийское солнце).
В первое время я дал этому новому миру название Эдем. Оно пришлось ему в самый раз! Хотя я и не предполагал, что мне понравится земледелие, я бросил подсчет закладных цен в Чикаго ко всем чертям.
Но это умение пришлось как нельзя кстати, ведь именно оно удерживало меня от грязной работы (за исключением уборки, когда не хватало рабочих рук). Я освоил двоичную арифметику, и случилось так, что я взял на свои плечи все финансовые дела нашей компании. Это было солидным преимуществом, и они не хотели, чтобы я уезжал в Нью-Йорк.
Раньше такого не случалось.
Прекрасно, продолжим. Блимп мягко качнулся над болотами старого Нью-Джерси, и я сделал вид, что пересчитываю ящики с авокадо и салатом-латуком, а на самом деле смотрел вперед на дом… мой настоящий, около Пальм-Спрингс.
Он был так близко, что я замечтался. В молодости я был очень религиозным… ведь у меня не было выбора. Моральное Благоприличие Движений всегда было со мной, особенно в пригородах Чикаго. Я хотел быть добрым и избежать извивающейся вечности в жгучем пламени ада (в этом уверял меня каждое воскресенье преподобный Мэникот), а туда я непременно попаду, если выпью, пропущу воскресную школу и пойду купаться в одних только плавках. Правда, иногда он упоминал и Небеса. В моем представлении, это было нечто вроде Таити. Я знал, где это находится, но не видел шансов попасть в рай… по крайней мере, без хороших адвокатов, могущих прогрызть лазейку в законах. Я имею в виду, смог бы Господь простить мне тяжелое шестилетнее бремя грехов? Я лгал. Я крал никелевые монетки из маминого кошелька. И
И от поездки в Нью-Йорк я ждал решения этой проблемы.
Мы причалили к Грет-Медоу, где винтчмены подцепили наши канаты, и я посмотрел в окно. Нью-Йорк-Сити почти не изменился. Ведь прошло только шесть недель с тех пор, как я отправился на заработки в Калифорнию… но, мой Благодетель, это казалось таким огромным сроком!
Как только мы закрепились, я вышел в дождливый октябрьский день Нью-Йорка, и с первого же шага мои тенниски покрылись грязью. Герби Мадиган ждал меня, сидя на плетеной корзине и сгорая от нетерпения. Даже раньше чем приветствия он вытянул из моих рук накладную, и глаза его моментально побежали по списку.
— Помидоры? — возмущенно спросил Герби. — Зачем вы их привезли? У нас их навалом с Джерси и Айленда.
— Через пару недель они кончатся, и вы приступите к нашим. Во всяком случае, есть еще финики и авокадо!
Его глазки загорелись.
— И еще для пробы я положил апельсины…
— Апельсины? — он удивился.
— Боюсь, мы не можем доставить их очень много, — сказал я, — придется подождать, когда деревья будут более плодоносными. Может быть, нам стоит выйти из дождя?
Нам не удалось это сделать сразу же, так как меня остановил человек из воздушных служб и спросил, не видел ли я по пути из Калифорнии хоть один признак баллистического отскока? Инспектор выглядел слишком удовлетворенным, когда я сказал, что не видел, и менее, когда я объяснил ему, что половину времени спал, а остальное занимался бумажной работой. Он сказал что больше никто не испытывает порталы, вероятно, резонанс потух.
Потом мы зашли в офис Герби, ярко освещенный грязный участок в одном из сооружений-пузырей в парке. Полчаса поторговались. Я даже стянул свои промокшие тапки и сушил носки. У Мадигана нашлось немного кофе, и он угостил меня чашечкой (удивлюсь, если мы сможем его вырастить!). Люди из «Гармонии» уже отправились исследовать Байю и другие части Мексики. Когда-нибудь у нас будут плантации кофе, может быть, даже папайи и бананов, но до этого очень далеко. Во всяком случае, планов на будущий год у меня хватало.
— Через месяц у нас будет свежий шпинат и виноград, — сказал я Герби.
— К Рождеству появятся дыни, хотя мы работаем недолго. Вы не знаете, никто из настоящих фермеров не появился?
— Больше не появится никто! — рассеянно произнес он, думая о рождественских дынях. — Они захлопнули все порталы, за исключением нескольких станций слежения. В любом случае вы можете набрать рабочих: в отелях сидят еще несколько сотен солдат и физиков.
Я тяжело вздохнул. Переподготовка физиков и военных отняла у меня достаточно времени.
— Если сможете, дайте дюжину добровольцев, — сказал я. — Мы улетаем сегодня ночью. Самое лучшее — семейных. Или одиноких женщин.
Он, как я и предполагал, рассмеялся. Когда мы сторговались и составили контракты на будущее. Герби добавил кофе и, откинувшись в кресле, пристально взглянул на меня.
— Доминик! — сказал он. — А как вам понравится работа на меня?
— Нет, благодарю!
Он упорствовал:
— Вы будете иметь прекрасную работу! Я подберу приличную плату, и вы будете жить в городе, обеспечивать водой и едой половину Вест-Сайда! Все будет изумительно!