Нашествие теней (Светоносец - 1)
Шрифт:
На последней картине старец сидел у окна где-то городе, быть может, в разрушенной ныне цитадели: оттуда открывался вид на болотистую равнину и зубчатую гряду Огненных Гор, показанных в неумелой перспективе. Однако Маризиан смотрел не на этот вид, а в зеркальце, которое держал в руке, и это зеркальце, повернутое к зрителю, не отражало его черт и было совершенно пустым.
Уртред подошел поближе. В зеркале что-то шевелилось! Оно было не нарисованным, а настоящим. В поблекшей за много веков амальгаме отражались он и Таласса: красавица и демон.
–
– прошептала Таласса.
Уртред прищурился, стараясь разобрать в полумраке надпись над картиной, и начал читать вслух, без труда переводя с древнего языка:
Солнце старится в небе,
Как старюсь и я в моей башне.
Ищу в зеркалах я правды
Нахожу лишь ложь и тщеславье.
Я украл самого себя,
И не будет мне исцеленья.
Ты, искатель, сюда пришедший,
Был испытан огнем и камнем
Так пройди испытанье правдой.
Ибо правда одна вернет нам
Былую пропавшую правду.
– Не очень-то вразумительно, - фыркнул Сереш.
– Так и задумано, - сказала Аланда, устремляясь по коридору с фонарем.
– Тут сказано о третьем испытании, - заметила Таласса.
Фуртал, до сих пор молчавший, задумчиво произнес:
– Мы уже разгадали пару загадок, а теперь нам предстоит самая трудная.
– В чем же она?
– спросил Уртред. Глаза старого лютниста странно белели в мерцающем свете факелов.
– Говорят, что солнце начало угасать, когда Маризиан пришел к нам с севера.
– Да, так говорят, но это стали замечать лишь пятьсот лет назад, в то время как император затворился от света в Валеде. Однако на фресках мир уже предстает умирающим, а они были написаны тысячи лет назад - как это объяснить?
– Маризиан принес в наши края Жизнь и Смерть: Ре и Исса. Прежде, в Золотой Век, они были нераздельны. Маризиан разделил человека с природой, и они стали врагами. А вслед за этим брат восстал на брата, сын на отца, и весь мир раскололся на два враждующих лагеря.
– Если все так и совершилось, то лишь по вине жрецов Исса.
– Кровь бросилась Уртреду в лицо: Маризиан был великим законоучителем, и никто не смеет осуждать его поступки.
– То, что я говорю, правда - не к этому ли призывает нас сам Маризиан?
– мягко ответил Фуртал.
– Но это ересь! Маризиан дал нам Книгу Света!
– И Книгу Червя.
Уртред, еще пуще разгневавшись, сжал кулаки так, что заскрипели железные суставы перчаток. Но что возьмешь с Фуртала - он стар, слаб и слишком долго пробыл в доме греха, где утратил всякое понятие о морали.
– Пойдем-ка лучше дальше,- сказал Сереш, с тревогой оглядываясь на темную лестницу. Аланда окликнула их из коридора, заставив вздрогнуть, все забыли, что она ушла вперед.
– Что там такое?!
– крикнул в ответ Сереш.
– Нечто очень странное.
Все поспешили к Аланде, забыв о своем споре. По пути они миновали несколько боковых коридоров, откуда доносился
Все его пространство было населено игрой света и тени - так ветер гонит волны по полю злаков. Свет шел из пола, который светился жемчужной белизной, словно под ним было заключено ослепительно яркое солнце. А у колонн, обозначающих вход, плясали в воздухе бесчисленные световые зайчики, создавая мерцающую завесу между пришельцами и залом.
Уртред и его спутники остановились у колонн - воздушные огоньки напоминали им об алтаре Светоносца.
– Это духи, - прошептала Аланда.
– Хранители гробницы.
– На вид они не опаснее светлячков, - заметил Сереш и хотел уже шагнуть вперед, но Аланда не пустила его, прошипев:
– Осторожность прежде всего. Сереш вырвался от нее, раздраженно оправляя плащ. Чем больше Уртред вглядывался в бегущие светотени за мерцающим занавесом, тем яснее виделись ему там стены и коридоры, образующие подобие лабиринта. Но здесь ли должно произойти то, о чем говорила стенная надпись, - испытание правдой?
– Маризиан схоронил здесь свои секреты, - сказала Аланда, - и не желал, чтобы они были доступны всем и каждому. Червь и Темные Времена похитили отсюда Зуб Дракона, Талос ушел по собственной воле, Иллгилл взял себе Жезл - вот все, что известно нам об этом месте. Заклинаю вас всех соблюдать осторожность: один неверный шаг может привести к гибели.
– Как же нам тогда двигаться дальше?
– спросил Уртред.
– Думаю, ты был прав, жрец: ответ на это содержится в той последней надписи.
– Там говорится об испытании огнем, испытании камнем и испытании правдой, - вспомнила Таласса, - но что это за испытание правдой?
Аланда задумалась.
– Маризиан должен был понимать, что когда-нибудь сюда явятся дурные люди, грабители - они не станут читать надписи на стенах, стремясь лишь к золоту и прочим сокровищам. Очевидно, для того чтобы пройти в погребальную палату, нужно подвергнуться некоему испытанию. Грабители солгут, но тот, кто пришел сюда с благой целью, скажет правду. Одному из нас придется пройти это испытание, пока Фаран не нагнал нас!
И Уртред неожиданно для себя - то ли желая блеснуть перед Талассой, то ли сознавая, что это его долг, - сказал:
– Первым пойду я!
– Ты, жрец?
– улыбнулась Аланда.
– Но ты только сегодня пришел в город. Следовало бы пойти кому-то из нас - ведь мы годами вынашивали этот замысел.
– Ты сама сказала, что мой брат вызвал меня сюда с особой целью, и он велел мне назваться Герольдом, предтечей Светоносца. Если это так - мой долг идти первым, кем бы ни был Светоносец, - сказал Уртред, стараясь не встретиться взглядом с Талассой.