Наши души

Леденцов Иван

Неожиданно и отчётливо он услышал голос:

– Папа, ещё не время!

Иван посмотрел на неподвижное лицо сына, взглянул на заплаканную жену, которая продолжала массировать Петю со своей стороны.

Голос настойчиво повторил:

– Ещё не время!

– Что не время? – Иван снова посмотрел на жену. – Ты слышала, Петя сказал: «Не время!»

Света молча продолжала своё дело, как будто совсем не слышала вопроса. Палата реанимации дрогнула и начала исчезать, приобретая зеленоватый оттенок.

Растерянный Иван крутил головой во все стороны:

– Да что не время-то?

– Спать не время! – строгий голос сына звенел в пустеющем пространстве.

Предметы и сами стены палаты искривлялись, обретая непривычные формы. Картина меняющегося мира дрожала, чудесным образом переплетаясь с картинками прошлого.

Вот счастливое семейство бежит по васильковому полю, они смеются, падают, кувыркаются, купаются в синем цвете. А вот Петя, как всегда, скрестив ноги, сидит на траве и сосредоточенно плетёт венок для сестры:

– Сашуха, ну-ка дай примерить!

Саша подставила голову:

– В самый раз! А я тебе и маме уже сплела!

Иван шутливо надул губы:

– А мне кто сплетёт?

– Я сплету, чурики, я сплету, – радостно затараторил Петя.

Непонятно откуда появилась кровать с лежащим на ней сыном. Рядом с кроватью прошёл нарисованный слон. Остановился, посмотрел на Ивана добрыми глазами и улыбнулся:

– Пора просыпаться, засоня, – затрубил и прошёл через белую стену.

Иван упорно продолжал массировать пальчики на неподвижной ноге сына, когда очень громкий шёпот заставил его вздрогнуть. Как будто Петя сложил ладошки рупором и громко шепнул в самое ухо отца:

– Папа, вставай!

Волк

Робкий рассвет вычертил сонную лесную опушку и потухший костёр – картина просыпающейся жизни медленно проявлялась на осенней палитре мироздания. Первые лучи солнца, осторожно пробиваясь сквозь поредевшие кроны, нежно заигрывали с плотным миром. Иван неподвижно полулежал, используя ветки как матрас, а ствол берёзы – как удобную подушку. Ничто не в состоянии помешать сну смертельно усталого человека, но он вздрогнул и поморщился. «Папа, вставай!» – зашуршали кроны деревьев и осыпали лицо спящего пожелтевшей листвой.

Иван распахнул глаза и увидел огромного старого волка. Ледяной взгляд цепких глаз животного оценивающе сверлил человека, из оскаленной пасти стекала густая слюна, а расставленные в стороны лапы говорили о скорой атаке.

Одной секунды хватило Ивану, чтобы вскочить на корточки. Он ясно услышал, как закипели пузырьки адреналина в его крови, как они звучно лопались там, барабанили и били набат, призывая весь сонный организм собраться. Иван дрожал каждой клеточкой своего «Я», но не от страха – кураж захлестнул его с головой, и лицо перекосила

злая усмешка.

– Ну, вот и всё… Спасибо! – Иван послал воздушный поцелуй в небо.

Пружина, до предела сжатая в его глубинах, разжалась мгновенно – с топором в одной руке и ножом во второй он выпрыгнул навстречу волку и замер. Чуть согнутые в коленях ноги забыли о пройденном пути и дрожали от неуёмной бодрости – левая впереди, правая плотно упиралась в землю. Человек и волк, такие разные и настолько одинаковые жители земли, рычали, не мигая глядя в глаза друг другу.

…Солнечные лучи насквозь пронизывали своим космическим жаром салон машины с находящимися в ней людьми.

– Петь, ну, чего он еле ползёт-то? Так и опоздать недолго! – Иван нервничал, едва плетясь за машиной такси.

Петя молча сидел рядом с отцом и спокойно смотрел в окно на раскалённый город и утомлённых жарой жителей. Такси ехало медленно, но вдруг так резко встало посередине дороги, что Ивану пришлось резко нажать на педаль тормоза. Петя повис на ремне безопасности, зажмурился и схватился за грудь. Иван нахмурился и ощупал сына:

– Больно?

Потирая грудь, Петя мотнул головой:

– Нет.

– У тебя всегда «нет», даже если очень «да»! Никогда не скажешь, что больно.

Петя засмеялся, продолжая растирать ушибленное место:

– Да нет, пап, всё нормально!

Через открытое окно таксист весело перекрикивался с другим таксистом, стоящим на обочине.

– Да что же он, гад, делает-то? – Иван несколько раз моргнул фарами и посигналил.

Водилы увлечённо разговаривали о чём-то своём, весёлом и смеялись, не обращая внимания на стоящую позади машину.

Иван открыл окно и громко крикнул:

– Так и будешь на дороге стоять?

Реакции водителя не последовало, но запустило почти неуправляемую реакцию Ивана. Резко выкрутив руль, Иван выехал на встречную полосу и, затормозив рядом с такси, выпрыгнул из машины:

– Мне на встречку из-за тебя вылезать, с…ка?!

Визжа видавшими виды покрышками, такси сорвалось с места. Иван вернулся за руль, но никак не мог успокоиться:

– Вот же, гадость какая! С…ка!

– Пап, да ладно… Всё нормально уже.

– Нормально? Да я чуть ремнём тебя не придушил из-за урода этого! – Иван взглянул на часы и прибавил газ.

– Папа, я, конечно, хочу быть на тебя похожим… Но ты постоянно на всех орёшь.

– Да, когда хоть? Вывел просто из себя таксёр этот недоделанный!

– Ага! А за мужиками по двору кто с бутылкой бегал и орал страшным голосом? – Петя строго смотрел на отца.

– Так они же сами напросились! Мне даже тебя с палкой пришлось на дорожке бросить… – Иван виновато взглянул на сына. – Но ты молодчина! Стоял как вкопанный – не упал!