Наши клинки остры!
Шрифт:
Болтон ловил сотни взглядов. И даже улыбок. Его отцу никто и никогда не улыбался. Такое поведение хозяин Дредфорта мог принять за насмешку. И об этом знали. А вот ему люди улыбались. Странно, ведь он не сделал им ничего особенного. Хотя, с другой стороны, и плохих дел на его совести пока не имелось.
Уже за городом, когда дорога вырвалась на простор, Домерик оглянулся в последний раз. На стене, между Черным Сердцем и Великаном, виднелась группа богато одетых людей. Там, в окружении Вилы и леди Донеллы, находилась жена. Ему показалось, что она махнула ему рукой с зажатым
Послышался звук рога. Дредфорт прощался.
Дорога шла по восточному берегу Рыдальницы. На другую сторону отряд переправился на Совином броде. Домерик не раз и не два проходил здесь и наизусть помнил все крупные деревни, стоящие на тракте, связывающий Дредфорт и Винтерфелл. Медовуха, Волчий Угол, Колодец, Льняное Поле, Березняки, Подым Великана… Почти в каждой имелся постоялый двор. Они в них особо не задерживались. Клинки не тратили лишнего времени. Миля за милей ложились под копыта. Первую внушительную остановку Болтон сделал в Твердолобом — замке, принадлежащем Лайтфутам, их верным вассалам.
— Давненько ты не был дома, а Озрик? Признайся, что соскучился, — заметил Рик, когда увидел вырастающие среди Одиноких холмов не слишком высокие, но крепкие стены. Их закрывали мощные ели и сосны, вперемешку со страж-древом.
Много времени прошло с тех пор, когда он проезжал здесь с отцом по дороге в Винтерфелл на Праздник Урожая. Именно там у него появился оруженосец. Столько всего прошло с тех пор, что даже не верилось. Да и Озрик успел подрасти и уже не напоминал того смешного паренька, который принес ему клятву верности. Рисвелл прозвал Лайтфута Птенчиком. Год назад он именно таким и казался.
— Немного, сир, — Озрик выпрямился в седле. Он кашлянул, стараясь, чтобы голос звучал как можно твёрже. И вообще, всеми силами показывал, что ничуть не взволнован.
Болтон усмехнулся, вспоминая, что и сам испытывал нечто похожее, когда после трехгодичного отсутствия возвращался из Долины и увидел стены Дредфорта. У него тогда даже сердце сжалось и горло пересохло, чего уж там говорить.
— Птенчики всегда возвращаются в родное гнездо, — Рисвелл зажал одну ноздрю и шумно высморкался в сторону. После чего вытер пальцы о конскую гриву.
Фрей хохотнул. Озрик кинул быстрый и недовольный взгляд на Русе.
В Твердолобом их встречала леди Велла — мать Озрика. Рядом с ней на небольшом дворе разместилась скромная свита: кастелян, мастер над оружием, мейстер и дюжина стражников.
От Клинков здесь сразу сделалось тесно. Тем более, места всем не хватило. Около сотни воинов не смогли попасть в замок и остались снаружи. Слышались команды, говор, смех. На псарне, чувствуя чужих, заливались собаки. Ржали кони.
— Мой дом рад оказать вам гостеприимство, сир Домерик, — женщина улыбнулась, когда Рик спрыгнул с коня, бросив быстрый взгляд на сына. — Вас ждёт баня и пир.
— Я и мои люди счастливы оказаться среди друзей, — Болтон подошел к женщине. Несмотря на возраст, она казалась миловидной. — Ваш сын служит мне самым наилучшим образом. Его доблесть и верность выше всяких похвал, — краем глаза он заприметил, как от удовольствия Озрик
— Приятно слышать подобное, — на губах женщины расцвела новая улыбка. Не смущая сына перед многочисленными зрителями, она не стала ему ничего говорить, но ее глаза выражали восторг и любовь. Наверняка позже, разместив гостей, они вдоволь наговорятся. — Не стоит стоять на ветру и холоде. Проходите к огню.
В Твердолобом Клинки задержались. Болтону выделили прекрасный покой, один из лучших в замке. Два дня прошли быстро, а на третий, перед отъездом, друзья собрались у него.
В тот вечер Домерик обосновался на кресле, застеленном медвежьей шкурой. Босые ноги ласкал теплый мех. Его длинные и сильные пальцы задумчиво перебирали струны арфы, извлекая мелодичные звуки.
Мысли блуждали далеко, перепрыгивая с одного на другое. Он совсем недавно покинул Дредфорт и Вину, но уже был бы не прочь вновь обнять жену, увидеть радость в ее глазах и почувствовать горячие поцелуи. Почему то вспомнился Рейгар Таргариен — принц-поэт. Его тоже любили женщины, и он их любил, хотя это и не принесло ему счастья. Сразу за ним перед глазами встали, хотя он их ни разу и не видел, легендарные рыцари королевской гвардии, друзья принца и его товарищи — Белый Бык Хайтауэр и Эртур Дейн, Меч Зари.
Болтон невольно сравнил себя с этими прославленными бойцами — он в чем-то похож на них? Стал ли он хоть наполовину таким благородным и честным рыцарем, какими были они? Их имена звучали песней, а деяния говорили сами за себя.
А честь? То самое слово, о котором он впервые и всерьез задумался после победы на турнире десницы. Стал ли он таким, каким мечтал стать, переворачивая пожелтевшие страницы старинных книг и с восторгом читая о великих воинах прошлого?
Его пальцы, словно живя отдельной жизнью, тихо прошлись по струнам.
— Во-во, Рик, спой нам о славных деньках, — попросил Фрей.
Друзья сидели прямо у камина. Бенфри оперся на локоть и вертел в руке бокал с вином, от которого пахло гвоздикой. Рисвелл только что закончил лениво травить очередную байку. Он вообще знал великое множество забавных историй. Домерик иной раз с удивлением спрашивал себя, как друг и родич их все запоминает. В дверь постучали.
— Открой! — услышав звук, наследник Дредфорта кивнул Фрею.
Бенфри, позевывая, поднялся и отправился к двери. Когда она открылась, в коридоре стали видны леди Лайтфут и мейстер с цепью на шее. Женщина, придерживая вышитый цветами подол платья, шагнула вперед. Свечи и огонь в камине осветил ее и Болтон сразу же заметил, какая она бледная.
— Сир Домерик, — женщина глубоко вздохнула и подняла руку с зажатой между пальцами узкой полоской бумаги. — Не хочется мне быть горевестницей, но… Плохие вести.
— Говорите, леди, — рыцарь встал, отложил арфу в сторону и перехватив быстрый взгляд женщины. — Здесь только мои друзья. Вам нет смысла что-то скрывать. Они и так все узнают. Мы лишь потеряем время.
— Как скажете, — мать Озрика глубоко вздохнула. — Случилось худшее — король Робб Старк пал под стенами Риверрана. Все кто с ним, либо погибли, либо попали в плен.