Наши крылья растут вместе
Шрифт:
– Надеюсь Марк не будет жить с тобой?
– Нет, - засмеялся Даниэль, качая головой, - конечно нет. Кто-то из нас с тобой должен избавиться от соседа и это буду я.
– Отлично, - кивнула Оливия, - это хорошая новость. Но мне жаль, что ты продашь виллу. Она особенная, тихая и уютная. Это кусочек уединения в большом городе. Это как маленький остров в большом океане. Но это твой выбор. И хоть я не понимаю его, я полностью его поддержу, потому что это сделает нас ближе друг к другу.
Даниэль кивнул. Да, это сделает их ближе друг к другу, это правда, но она ошиблась лишь в одном: этот «маленький
Они доехали быстро и, припарковав машину у дома, Даниэль произнес:
– На празднике я разговаривал с Каримом, он кое-что интересное рассказал мне, Оливия.
– Правда?
– Девушка снова прикусила нижнюю губу. Когда она избавиться от этой привычки?
– Ни верь ни единому его слову.
– Почему же? Я вполне доволен его словами. И твоими тоже. Особенно твоими. Он сказал, что разговаривал с тобой по поводу посадки в Коломбо и твои слова заставили его задуматься над тем, что он не прав. Я не знаю, что за разговор состоялся между вами, но если они заставили Карима изменить свое решение, то я обязан сказать тебе спасибо. Так что же ты сказала ему?
Нет, она не хотела вспоминать тот ужасный разговор с тем отвратительным человеком, но слава Богу, что мимо его ушей не прошел ее отзыв о ее капитане.
– Я просто сказала ему правду.
Девушка забрала свои вещи с заднего сидения, уже готовая открыть дверь и выйти в темноту ночи, которая приблизит ее к одинокой квартире, но резко обернулась к Даниэлю:
– До завтра, мой капитан.
– До завтра, Ливи.
Она коснулась губами его губ и боясь потерять контроль, оторвалась от них, с горечью и досадой, как ребенка отрывают от любимой игрушки. Толкнув дверь и выйдя на улицу, она шагнула в сторону дома, ощущая, как соленое платье, вызывает зуд на ее коже и обернулась. Машина не уезжала, а ноги не шли в направлении своей квартиры. Кто-то должен сделать первый шаг, иначе здесь можно стоять до утра.
– Даниэль, - крикнула она и стекло опустилось так быстро, что сложилось впечатление, что он ждал ее слов, - мне нужна твоя помощь: ты поднимешься, чтобы помочь расстегнуть мне платье?
– А как же Мел?
– Улыбнулся он и вышел из машины, захлопнув двери. Он готов расстегивать ей сотни платьев.
– Я думаю, что раньше утра она не придет, кажется, у нее нет смены завтра. А сегодня у нее есть выходной, ее парень, много выпивки, музыки, веселья и танцев.
Его не надо было уговаривать. От такого предложения откажется только глупец.
– Я переставлю машину в другой двор, на случай, если Мелани решит прийти раньше, - эти слова Даниэль прошептал ей в губы и от этой близости Оливия вздрогнула.
– Ты не передумаешь?
– Никогда, - теперь ее шепот коснулся его слуха, - я буду ждать тебя на этом месте.
Может быть, это было безумием, но их жизнь в последнее время стала полна безумных поступков. Еще один никто не заметит. Они надеялись на это, понимая, что есть только здесь и сейчас. Есть время данное им и надо пользоваться каждой минутой этого времени.
Глава 49
Оливия
Открыв глаза, она мысленно определила время: приблизительно полдень, солнце ярко освещало комнату. Время до вечернего вылета в Пекин еще много, значит можно не торопиться и отдаться наслаждениям от своих воспоминаний.
После веселой ночи, шикарного праздника, Мелани чувствовала себя более отдохнувшей, чем после недельного пребывания дома между рейсами. Устроить праздник для летного состава авиакомпании было отличным подарком от начальства. Она никогда еще не видела столько пилотов, стюардов и стюардесс в одном месте, она никогда не пела на сцене для своего капитана, получая массу удовольствия и она никогда не видела танца, который вызвал бурю эмоций. Она до сих пор не могла поверить в то, что видели тогда ее глаза. Ее групповое выступление с гимном просто померкло на фоне Фламенко. Получив вдохновение от воспоминаний, она стала танцевать в гостиной, пытаясь повторить движения Оливии. Жаль, что Герберт не Даниэль и в нем нет столько страсти, как у испанского капитана. Она взмахнула руками в воздухе, напевая мотив музыки, которая всю ночь была в ее голове и быстрым шагом направилась к дивану. Но наступив на что-то твердое, она вскрикнула и опустилась на пол, ища предмет ее неудачи:
– Мать твою, Герберт! Когда ты прекратишь раскидывать свои вещи по всей квартире, - прошипела она, держа в руках маленький самолет - зажим для галстука, каких сотни валяются в их общей комнате.
Она зашла к Герберту, кидая ему эту вещь в руки:
– Я на него наступила! Чуть не сломала себе ноги! Можно попросить об одной услуге? Всего одной - дальше этой комнаты твои вещи передвигаться не должны.
Он не поймал и это не удивило ее, но он лениво подобрал его, пытаясь рассмотреть:
– Это не мой.
– Ха!
– Возмутилась девушка.
– А чей? Мой? Я не ношу галстуки, как ты заметил.
– Это Аэрбас 380, я летаю на Боинге 777, плюс он золотой и на нем надпись: "Captain D.F.T. Я не капитан и у меня другие инициалы, вернее, на моих не золотых зажимах вообще ничего не написано, - он передал самолет обратно Мел и вновь уткнулся в телевизор.
Ошарашенная Мел еще минуту смотрела на зажим, рассматривая двухпалубный лайнер и надпись...
– Оливия!
– прокричала она, быстрым шагом преодолев две двери и вламываясь в комнату подруги, - как это оказалось у нас?
От неожиданного появления кричащей Мелани, Оливия забыла про все, о чем думала на протяжении двух последних часов. Остальные шесть вылетели из ее головы, как только взгляд коснулся золотой хорошо знакомой вещицы Даниэля. Как могло так сложиться, что сейчас ее подруга держит это в руке? Во рту пересохло, хотелось пить, но резко начало тошнить. Одной дрожащей рукой девушка провела по волосам, пытаясь придумать глупую отговорку:
– Что это?
– Не глупи, это вещь принадлежит Даниэлю. Что он здесь делал?