Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Если бы капитану не приходилось добывать себе еду самому, то мы от него не уклонились. Но поскольку, ты считаешь, что мужчину кормят ноги, то тогда я отказываюсь работать руками.
Он убрал руки с приборов на подлокотники, смотря на нее. Она хитро улыбнулась, прекрасно зная, что это шутка.
— Мне все равно. Где — нибудь сядем, самолет не может лететь вечно. А автопилот ему поможет.
— Господи, — прошептал он, закатывая глаза, пытаясь не сорваться снова, — когда мы сядем, не подходи ко мне
— С удовольствием, капитан, начну прямо сейчас, но ваш заказ— она протянула ему мороженное, — вы сами просили.
— Не отравлено?
— Так я вам и призналась.
— Хотя, хуже твоего языка страшнее яда нет.
— И вашего, капитан, — она улыбнулась, видя, как он открыл мороженное и тут же шершавый голос по связи отвлек его:
— "Arabia Airline" 2-1-6, это Чэнду, вы меня слышите?
— Это "Arabia Airline", я слышу вас.
— Даю вам эшелон 360, через пятнадцать минут снижайтесь.
— "Arabia Airline" 2-1-6, снижаться до эшелона 360 через 15 минут.
Он посмотрел на часы, нажимая кнопку на панели перед собой и, взяв ложку мороженого, засунул в рот.
Реакция не заставила долго ждать: резко вскочив со своего места, руками хватаясь за горло, он пытался его проглотить. Оливия улыбнулась, протягивая ему персиковый сок. Он молча схватил его и сделал глоток. Закрыв рукой рот, он зажмурился, пытаясь проглотить и его. И наконец сделав это, он встал во весь свой большой рост, пригвоздив ее взглядом своих черных глаз.
— Ведьма! У меня аллергия на персики!
Прислонившись к стене, улыбка с лица Оливии начала исчезать, когда до ее сознания дошли его слова.
— У вас что? — Прощебетала она в надежде, что он пошутил. Но он не шутил, все еще стоя перед ней. И ей стало дурно. Он умрет от анафилактического шока раньше, чем посадит самолет в Пекине.
Она медленно перевела взгляд на часы, пытаясь вспомнить, когда ему надо снижать самолет и как — то не весело произнесла:
— Сядьте, я принесу вам воды.
— Ради бога, избавь меня от этого. Даже если я буду умирать, не возьму из твоих рук больше ничего.
— Сядьте, — она уже взмолилась и уперлась в его грудь руками, толкая к его креслу, одновременно пытаясь нащупать сердцебиение, — пожалуйста. У всех нормальных людей аллергия на клубнику или на апельсины… откуда мне было знать… Вы что, переели персики в Испании?
Он убрал ее руки, садясь в кресло и одевая наушники. И он пока был жив, это ее очень радовало.
— Как проявляется ваша аллергия? — Прошептала она, — может вам дать таблетку? У вас есть аптечка?
— Ничего мне не надо, — рявкнул он, — только уйди.
Как бы она хотела это сделать, но не могла оставить его одного в кабине в непонятном состоянии без второго пилота. Где Марк?
— Десять минут, — снова прошептала она, показывая
— Я устал от твоих вопросов. Я начинаю чесаться, — он снова зло посмотрел на нее и Оливия облегченно вздохнула:
— Слава богу! Я думала вы умрете.
— Не дождешься, — пробурчал он и нажал кнопку пристегивания ремней безопасности. При виде включенного сигнала «пристегнуть ремни» ее пассажиры испытали стресс. Но она испытала больше стресса.
— Воды?
— Уйди.
Да она с удовольствием бы сделала это. Оставить его к черту и пусть чешется. Но видя, как он расслабил галстук, решила остаться:
— Я, пожалуй, останусь.
Она пристально наблюдала за ним, за всеми движениями его рук, за состоянием его кожи, она следила даже за его грудью, пытаясь определить, как часто он дышит. Кусая свои губы и нервно теребя пальцы, она молилась, чтобы все обошлось.
— Твое присутствие здесь меня раздражает, — он, хмурясь, почесал свое плечо.
— Вы бы знали, как оно раздражает меня, — она подошла к нему, касаясь его плеча, пытаясь помочь ему чесаться, — как вас вообще к полетам допускают?
Он тут же повернулся к ней, впиваясь ядовитым взглядом, она даже присела возле его кресла от страха.
— Я не ем персики перед комиссией и во время полета. — Он начал чесать грудь, все еще не отрываясь смотря на нее, — пока не появилась ты. Я знаю тебя меньше суток, а мне уже хочется скинуть тебя с самолета.
Идея поменяться местами с Кларком воскресла с новой силой.
— Давайте, вы сейчас поменяете эшелон, а потом мы поговорим кто — кого скинет, — она освободила его руки, ногтями проводя по его груди, — вы снижаетесь, а я вас чешу. Это же моя ошибка.
— Ты издеваешься?
Но его прервал шуршащий голос:
— "Arabia Airline" 2-1-6, ваш эшелон 360. Освобождаем воздушный коридор для «Swiss air».
— "Arabia Airline" вас понял, снижаюсь до 360, — поморщившись он произнес, закрыв рукой микрофон, — хорошо. Я буду снижаться, — он почесал щеку, — ты провинилась. Не дай Марку увидеть это ради бога. — Он почесал шею, — начинаю снижение.
Одна кнопка и в его руках Аэрбас 380, плавно снижающий высоту. И сидящая рядом Оливия, пальцами касающаяся его рубашки, боясь поранить ногтями кожу под ней. Он даже улыбнулся, подставляя шею. Она боялась что — то сказать, чтобы не прервать его мысли, которые все были направлены на мониторы, он пальцами включал и выключал различные кнопки, щелкая маленькие рычажки и переключатели.
— Слева, — произнес он и она привстала, руками проводя по его спине, ощущая твердость мышц его тела.
— Долго еще? — Спросила она, дойдя до его шеи, ей уже чесание больше стало напоминать массаж.