Наши ножи
Шрифт:
— Да ну! И где твой папочка? — прорычал Клиган.
Не выдержав, ребенок кинулся с криком на большого как гора Сандора. Голос его срывался. Он рьяно колотил Пса кулаками, бросаясь на него всем телом, но мужчина, казалось, не обращал на него никакого внимания. Бальтазар не сдавался. Он лягался и даже попытался укусить того за руку, и Клиган, не рассчитав силу, отпихнул мальчишку в сторону, прямо в руки подбежавшей матери.
С какой укоризной посмотрела на Пса пташка, прижимая к своей груди разбуянившегося первенца, будто он хотел ему навредить. Сандор виновато
— Бальтазар, успокойся, — гладила Санса сына. Он вдруг отпрянул от нее, заплаканный и покрасневший.
— Ты… ты… г-говорила, что он вернется, и… и-и больше не уйдет. Никогда-никогда, — тихо плакал ребенок. — Я ничего не сделал… Я… я ведь в-вел… себя х-хорошо. Я был х-хорошим. Я не мешал! Мы с Рогаром не мешали, — кулаком стер он слезы. Губы его дергались, рассыпая маленькие ямочки на подбородке. Бальтазар старался успокоиться, но в силу возраста просто не мог, и его пока еще маленькое тельце содрогалось от нахлынувших рыданий. — Я… я… я совсем не плакал. Я все делал хорошо… Почему же он ушел? Что я сделал? Мамочка, мама… пожалуйста, — завопил он, — сделай так, чтобы он вернулся. Мамочка… Я буду самым хорошим-прехорошим. Я обещаю! Я б-буду…
— Мам… — около нее возник заплакавший вслед за братом Рогар, и она прижала к себе своих маленьких сыновей, пытаясь их успокоить.
Сладкая ложь не помогала.
Дети плакали, суля обещаниями быть самыми послушными детьми на свете, и она все им и сказала, чувствуя, как жжёт язык горькая правда.
Ей пришлось. Она сказала, что отца схватили злые люди, и злые люди хотят его смерти, и в ту минуту Санса Болтон едва сдерживалась, чтобы не зарыдать самой. Своими руками она рушила счастливое беззаботное детство своих детей, как безродных щенят топя в кошмарной жизненной действительности.
Дети больше не капризничали, стирая рукавом тихие слёзы.
Широко раскрыв глаза, Бальтазар переспрашивал. Он внимательно слушал спокойный голос матери и вновь задавал вопросы, крепко держа ее за руку. В замке он видел, как рубили головы петухам и курам. Видел, как умирали на забое телята и свиньи. Видел он и человеческую кровь, но впервые это странное слово «смерть» угрожало его отцу, отцу, которого он так ждал, так любил, на которого он так был похож. Папа был в тюрьме, но на вопрос почему, леди-мать ответила ему немного сбивчиво, сжимая в ладонях маленькие ручки детей.
— Бальтазар, ты — старший. Ты должен защищать брата, — шептала Санса. — Наши враги хотят навредить и вам…
— Нам?
— Да, потому, что они знают, что мы вас с папой очень любим, а враги всегда бьют в самое больное место.
— Папа умрет? — единственное, что спросил заикавшийся Рогар, и она внимательно посмотрела на своих старших сыновей. Где же взять сил, чтобы все это выдержать!
— Миледи! — вбежала Мэри, толкнув Сандора дверью. — Драконы! Большие драконы. Я сама видела из башни! Драконы… Драконы!!! — твердила она. — Они летают над городом. Принц и королева вернулись!
Санса поочередно поцеловала своих детей, будто не услышав ее слов.
— Нет. Не умрет, — сказала она, и
Ведьма сказала, что Рамси вернется, если она захочет, а она очень хотела. О! Как же она хотела его возвращения. Она была согласна сделать все, что он пожелает, ради того, чтобы он стал кошмаром тех людей, заставивших ее детей ронять бесценные слезы.
В то, что он умрет, она не верила. Он должен был вернуться, ведь худшие всегда возвращаются.
Столица утонула в суете, как только над синим морем показались Рейгаль и Дрогон. Похожие на двух птиц, приближаясь, они становились все больше и больше, и вскоре их могучие крылья тенью легли на улицы рыжевшего терракотовыми крышами города.
Со стен Красного замка запел рог, возвещая о великом возвращении. Ликующий народ высыпал на улицы, воспевая славу королеве и храброму принцу, защитившему их от белой смерти. Дети пальцами тыкали в небо, хлопая в ладоши от восторга, а старики, опасливо прятались, зная, что драконье пламя подобно Живому огню, а в любом Таргариене течет кровь Безумного короля.
По замку суетились слуги. Десницу одолевали вопросами и несколько раз едва не сбили с ног. Он просчитывал о всех делах, которые нужно было срочно обсудить с королевой, и в Тронном зале опять встретился с Варисом, получив от него послание от Миссандеи.
— Дел невпроворот. За лютоволка тоже придется отчитываться…
— Видимо, нет, — Паук посмотрел вглубь зала, и повернувшийся Тирион увидел вошедшую Сансу.
Ее окружали солдаты с болтоновскими шевронами. За руку девушка держала, видимо, своих детей, а впереди нее трусил Призрак, пропавший еще до отъезда королевы и принца.
— Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит.
— Скорее… волк шкуру меняет, а повадки те же, — добавил Тирион, говоря отнюдь не о лютоволке.
Полумуж смотрел на девушку, направлявшуюся к ним. Она сплела колосок на самом затылке, подобно матери убрав волосы со лба, и вившиеся рыжие пряди спокойно струились по плечам, прикрывая нежно-голубое платье с запахом. Не слишком свободные рукава, наползавшие на кисти, были сшиты из ромбовидных кусочков ткани различных оттенков морских волн с редкими желтыми вставками и перекликались с превосходно выделанным в форме пера лабрадоритом, висевшим на золотой цепочке — подарок Робина Аррена, красовавшийся на высокой груди леди Дредфорта.
— Леди Болтон, — склонил голову лорд Ланнистер, и та поклонилась в ответ. Голубой цвет был ей очень к лицу, оттеняя уж слишком печальные глаза.
— Мам, мам, а почему у мальчика борода? — громко зашептал один из ребятишек, прищепкой ухвативший мать за юбку, не подумав, что услышать его может не только леди-мать.
Тирион посмотрел на двух мальчуганов, совершенно не похожих на Сансу. После той знаменательной встречи ему было с чем сравнивать, и перед собой он видел маленьких Рамси Болтонов, более аккуратных и чистых. Интересно, будь это их дети, были бы они похожи на него? Не ростом, конечно, стыдливо подумал полумуж, а… всем остальным?