Наши уже не придут 2
Шрифт:
— Да, мы наслышаны, — произнёс Ленин.
— Идеология будет базироваться на национализме и исключительности своей нации, — продолжил Немиров. — Вся политика будет строиться на разделении людей на «сильных» и «слабых», на «своих» и «чужих». Государство будет активно подавлять любые оппозиционные движения, особенно рабочие организации, применяя крайние формы насилия.
— Не вижу особых отличий от обычного империализма, — хмыкнул Свердлов. — В той же Германии экономика подчинена военным потребностям и рабочее движение подавляется.
— Это нечто большее,
— То есть, если эта интересная теория воплотится в реальность, мы получим Германскую империю, но разогнанную на все пары? — уточнил Владимир Ильич.
— Это будет гораздо хуже, — вздохнул Аркадий. — И возникнуть эта форма может где угодно, в любой стране. И что-то мне подсказывает, что наши успехи напрямую поспособствуют ускорению наступления этих нехороших времён…
— Любопытно, — произнёс Иосиф Виссарионович. — Что ж, увидим, насколько прав товарищ Немиров.
Аркадий уже давно задумывался над тем, что надо прорабатывать вопрос освещения фашизма. Сами фашисты ещё не знают, во что выльется их только начинающееся движение.
Ещё он думал о том, что можно бы было отправить надёжных людей, чтобы убрать Муссолини и Гитлера, пока они простые никто, а также серию известных ему будущих нацистов, но…
Нет, дело не в этике и морали, с этим у него особых проблем не возникнет. Всё дело в тех самых остаточных фрагментах изменяющегося будущего.
С каждым годом разрыв будет всё шире и шире, поэтому очень ценно сохранять подобные элементы. Например, Гитлер и Муссолини — это известные переменные, а вот кто придёт на их место, если они вдруг умрут…
А что, если к власти придёт кто-то умный и умелый, холодный и расчётливый, который не найдёт на своём пути препятствия в виде того же Адольфа Гитлера?
Гитлер в качестве будущего противника Немирова полностью устраивал. Суеверный, реально помешанный на идеологии, а в душе навсегда ефрейтор. Такой человек, как правило, склонен принимать иррациональные решения, а это самое лучшее, что только можно желать, когда воюешь против него.
— Да, интересно, интересно, — медленно покивал Владимир Ильич. — Это следует обдумать, но, пока что, как любопытную гипотезу.
— Если это не очередной… прогноз товарища Немирова, — усмехнулся Сталин. — Прогнозы товарища Немирова, к моему изрядному удивлению, имеют поразительную способность сбываться. Это ведь прогноз, Аркадий Петрович?
— Возможно, — пожал тот плечами.
— Как ты пришёл к такому сложному умозаключению? — поинтересовался Яков Михайлович.
— У меня было время на размышления, — ответил Немиров. — Возможно, это удивит вас, но если хорошо наладить службу во вверенном подразделении, то освобождается довольно много свободного времени. Я трачу его на мыслительную деятельность.
— Это полезно, —
— Я нашёл его лично, — сразу же сказал Свердлов. — Звать его Георгием Жуковым — младший унтер-офицер, происхождения хорошего, отец — сапожник, мать — крестьянка. Образование — церковно-приходская школа, но он закончил её с отличием. Сразу видно, что умный молодой человек.
— Рассмотрю, — спокойно произнёс Аркадий, с трудом удержавшийся от проявления изумления. — Чем проявил себя?
— Очень хорошо помог ячейке в Калужской губернии взять власть, — ответил Яков Михайлович. — Сформировал добровольческий отряд, сагитировал гарнизон перейти на сторону большевиков, а также отразил контратаку лояльных Временному правительству солдат. Организаторские способности у него на высоте, решительности ему не занимать, а что по военному образованию — сам посмотришь. Командиры отзываются о нём положительно, ну и два георгиевских креста есть.
— Значит, действительно, нужно очень внимательно рассмотреть кандидатуру, — кивнул Аркадий. — Такие люди нам нужны, такие люди нам важны…
Глава пятнадцатая
Компьен
*29 октября 1918 года*
«И вот, я здесь», — Аркадий, сопровождающий генерала Алексеева, вошёл в знаменитый вагон, который впоследствии назовут компьенским.
Австро-Венгрия официально капитулировала — это случилось 25 октября, то есть, буквально, четыре дня назад. Это вызвало некие внутренние процессы в правительстве Германской империи, что подтолкнуло социал-демократов, «внезапно» получивших большинство в Рейхстаге, начать решительно действовать.
Переговоры начались ещё 15 октября, в этом самом вагоне, но заходили в них немцы со сравнительно твёрдой позицией, исходящей от немецкого генералитета. Теперь, когда ситуация начала стремительно ухудшаться, левые социал-демократы, всю войну твердившие о губительности действий империалистов, обрели существенную значимость и начали делать громкие заявления.
Только вот есть информация от Розы Люксембург, которая вышла на связь с генералом Алексеевым. Она сообщила, что вся эта демократизация Рейхстага — фикция. (1)
«Немцы хотят свалить всё на социал-демократов, которых избирательно напихали в Рейхстаг», — подумал Аркадий. — «Что-то такое я читал…»
Подробностей вспомнить не удалось, но он смутно помнил, что там была какая-то хитрая комбинация. Вероятно, это она и есть — заключить мирный договор руками социал-демократов, которые и будут главными виновниками поражения. Очень тонкая работа.
— Генерал-полковник, — кивнул маршал Фош.
— Маршал, — кивнул ему Алексеев.
Боевые действия остановлены, поэтому на фронтах затишье, но вооружённых людей вокруг этого леса, тем не менее, слишком много. Даже Аркадий при своём наградном Кольте.