Наши уже не придут 3
Шрифт:
— Это известная нам проблема и мы её уже обдумывали, — кивнул Ленин. — Но альтернативы… А вот давай и послушаем, что ты предлагаешь.
Аркадий задумался, чувствуя, что на него смотрят сразу несколько внимательных пар глаз. Это самый ответственный и определяющий момент. После небольшой паузы он начал говорить, стараясь подобрать слова, которые прозвучали бы максимально убедительно.
— Альтернатива в том, чтобы создать систему, в которой ключевые проекты и направления не зависят от одной личности, — начал он. — Речь не о том, чтобы избавиться от лидеров, нет. Нужна структура, которая будет продолжать работать, независимо
— Так… — Ленин наклонился вперёд, заинтересовавшись.
— Во-первых, полная институционализация стратегических решений, — взбодрившись, продолжил Аркадий. — Все значимые проекты должны быть закреплены законодательно, с чёткими сроками и ответственными лицами на всех уровнях. Обязательно необходимо, чтобы их реализация не зависела от того, кто находится у власти. Личность лидера останется важной, но не ключевой.
— Пример? — спросил Сталин.
— План ГОЭЛРО, — Немиров посмотрел в глаза Сталину. — Это пример институционализации. Его начали не ради одной личности, а ради всей страны. Даже если бы Владимир Ильич оставил все свои посты и уехал сажать капусту, этот план был бы продолжен, потому что он превратился в обязательство государства. Государства, а не личности.
Ленин заулыбался — ему понравилось сравнение его с древнеримским императором Диоклетианом.
— Допустим, с этим я согласен, — произнёс он.
— Далее — нам необходима системность, — продолжил Аркадий. — Нужно преобразование системы управления страной, чтобы любые приходящие к власти субъекты не могли повлиять на генеральный курс.
— Партия… — заговорил Сталин, но сразу же замолк. — Нет, не подойдёт…
Видимо, он вспомнил, как Троцкий начал топить Немирова именно через партийную линию.
Аркадий именно поэтому поднял этот вопрос сегодня, после того, как все «насладились» наглядным примером того, как можно гнуть линию партии в свою пользу, а всем остальным нужно было лишь наблюдать и предпринимать меры.
— Партия для этого не годится, — вздохнул Ленин. — Товарищ Немиров поднял очень актуальную тему, которую следует тщательно обдумать. Возможно, идея расширения полномочий Советов не так уж плоха, в этом-то свете…
Видно, что его это беспокоит уже давно. С преемственностью власти в СССР большие проблемы, ведь все делают вид, что это вопроса и вовсе нет, а Ленин будет всегда. Но кулуарно всё это обсуждается уже очень давно. Кто будет после него?
— А что за идея? — заинтересовался Аркадий.
— Как ты знаешь, сейчас у нас все процессы управления государством проводятся ВЦИК и СНК, а ключевые вопросы разбирают съезды ВКП (б), — заговорил Ленин после недолгой паузы. — Время между съездами большое, вопросов накапливается много, поэтому некоторые из них не затрагиваются, а передаются на откуп ВЦИК и СНК. А что, если преобразовать систему управления государством так, чтобы подавляющее большинство процессов управления было отдано Советам?
— Я не думаю, что это разумное решение, — сразу же высказал своё мнение Сталин. — В Советы, обретшие полноту власти, могут проникнуть контрреволюционные элементы, которые начнут саботаж и могут склонить Совет к контрреволюции.
— Так ОГПУ нам тогда зачем? — задал резонный вопрос Владимир Ильич. — Депутатов выбирает народ. Сам народ, в конечном счёте, несёт последствия своего выбора. А ведь даже в Нуристане, где с
— Нархом, — подсказал Аркадий.
— Да, нархом, — кивнул Ленин. — К тому же, Совет племенных жителей и дехкан легко мобилизовал практически все нуристанские роды к войне против вражеской конфедерации…
— Гильзаи, — вновь подсказал Немиров.
— То есть, в рамках актуальных для племён Нуристана реалий, Совет показывает потрясающую, по местным меркам, эффективность и очень быстро централизует Нуристан, — продолжил Владимир Ильич. — Какие есть основания полагать, что наши граждане глупее, чем нуристанцы? Напротив, изначально более высокий уровень социокультурного развития позволит более качественно подбирать народных депутатов в местные Советы, чтобы они строго следовали интересов, скажем так, рода. У нас есть право отзыва, общественный контроль — у народа есть все инструменты, чтобы следить за работой избранного депутата и, если он не оправдал ожиданий, отозвать его.
— Это будет плохо для централизации государства, — вздохнул Сталин.
— А так ли нужна нам эта централизация? — спросил Ленин. — В ходе этого разговора я понял одну вещь, которую, судя по всему, не понял даже сам товарищ Немиров, озвучивший её.
— Что именно я не понял? — уточнил Аркадий.
— То, что генеральную линию развития государства можно задавать законодательно, а то, что не требует детального контроля, отдать на откуп Советам, — улыбнулся Владимир Ильич. — Нигде в мире, кроме родо-племенных общин, у граждан нет и не будет такой свободы, которую мы можем дать советским гражданам.
— А если они будут выбирать неправильных кандидатов? — спросил Сталин.
— Если сам народ, без посторонних вмешательств, выбирает «неправильного» кандидата — это не кандидат неправильный, а наши взгляды расходятся с взглядами народа, — произнёс Ленин наставительным тоном. — Мы ведь всё делаем ради людей, ради граждан Советского Союза, ведь так? Какое моральное право мы имеем осуждать их выбор?
В этот момент у Аркадия что-то щёлкнуло в голове.
Децентрализация.
Он не верил во все эти побасенки о планах Далласа, о целенаправленном разложении советской элиты, что и привело.
Аркадий живёт уже очень долго, поэтому имеет кое-какой жизненный опыт — не надо никакого внешнего воздействия для того, чтобы какая-то структура разложилась. Она и сама может справиться с этим.
А вот децентрализованная структура, напоминающая тысячеголовое чудовище, где каждая голова может принять управление, в случае гибели остальных голов — это перспективно.
«Идея-то была…» — подумал Немиров. — «Советы придумали не большевики. Ленин верно заметил — даже нуристанцы очень легко интегрировали у себя пусть и уродливый, но Совет, который сразу же показал свою эффективность. А всё потому, что у них уже был аналог — джирга. То есть, это что-то естественное, вроде практически природного коллегиального органа для решения насущных и постоянно возникающих проблем. И человечество жило в этом тысячи лет, а это значит, что Советы более естественны для людей, чем любые другие формы управления».