Наши уже не придут 3
Шрифт:
— В Смольный, — ответил на это Аркадий. — Будь в гараже — в 14.50 выезжаем в НИИ «Хризолит».
Под этим почти ничего не говорящим названием скрывается научно-исследовательский институт оптики. В нём уже начали разработку первого в истории триплекса для бронетехники.
Патент на многослойное стекло купили в США, производство его будет налаживаться в Москве, а саму конструкцию универсального зеркального перископа, который должно разработать НИИ «Хризолит» предложил Аркадий.
Сейчас на броневиках есть смотровые щели для
Работа в НИИ «Хризолит» уже началась, поэтому Аркадий рассчитывал, что через пару-тройку лет появятся первые адекватные образцы, которые можно будет ставить на новые броневики, которые точно будут к тому моменту.
Он видел зеркальный перископ в виде единого и компактного изделия, которое помещается в предусмотренный разъём в броне броневика или танка, после чего прикручивается болтами. Произошло повреждение — извлечение разбитого прибора займёт меньше минуты.
Главное — основное тело перископа будет находиться за бронёй, то есть, даже если будет прямое попадание в триплекс, это никак не поможет противнику добраться до наблюдателя.
То же изделие, которое видел в своих ожиданиях Аркадий, можно будет устанавливать в подвижную установку, вмонтированную в бронемашину — таким образом можно будет обеспечить круговое наблюдение. Это не решит проблему почти полной слепоты бронемашины, но это будет намного лучше, чем смотровые щели, через которые почти ничего не видно.
В Смольном уже людно — несмотря на то, что шесть утра. После новогодних праздников накопилось много дел, Ленин уже точно тут, поэтому остальные тоже здесь, возможно, что и пораньше, чем Владимир Ильич.
— Здравствуй, Аркадий Петрович! — встретил его в коридоре Киров.
— Здравствуй, Сергей Миронович, — приветствовал его Немиров. — Ни свет ни заря, а ты уже тут?
— Ты тоже почти не отстаёшь, — усмехнулся Киров.
Он работает во ВЦИК, возглавляет отдел частных заявлений, то есть, работает с жалобами различных людей.
В целом, как человек, Киров Немирову нравился, хотя нельзя сказать, что они с ним закадычные друзья. Работа у них не пересекается, поэтому видятся они только в столовой Смольного и вот так, в коридорах.
— Как праздники прошли? — поинтересовался Аркадий из вежливости.
— Весело, — усмехнулся Киров. — Изрядно напились, гуляли по Васильевскому… Хорошо придумали с Новым Годом — хоть какая-то отдушина.
— Да, — согласился Аркадий.
Он вспомнил, как неожиданно всё обернулось с Людмилой — она решила, что пора действовать, поэтому он и сам не сразу осознал, как оказался с ней в своей квартире…
— Ладно, пора мне на рабочее место, — произнёс Немиров.
— Да, тоже пора работать, — кивнул Киров. — Увидимся на обеде.
По-хорошему,
Кто-то бы взял на место секретаря какую-нибудь молоденькую и симпатичненькую девушку, но у Аркадия большие планы на своих секретарей — из них могут вырасти хорошие государственные функционеры.
Первые женщины-наркомы, первые женщины-директора — это всё очень хорошо, но нынешний общественный уклад ещё не созрел для того, чтобы воспринимать это серьёзнее, чем диковинку.
И пока положение дел будет оставаться таковым, Аркадий будет всерьёз рассматривать в качестве перспективных кандидатов в будущие функционеры только мужчин. Женщины, несмотря на твёрдую позицию Ленина, создадут больше ненужных проблем.
«А вот лет через двадцать-тридцать, когда общество будет готово, будут у нас женщины-наркомы в порядке вещей…» — подумал он.
— Здравствуйте, Аркадий Петрович, — встал из-за своего стола Русаков.
— Здравствуй, Митрофан Даниилович, — кивнул ему Немиров. — Есть какие-нибудь новости по проектам?
— Никаких, — покачал тот головой. — Праздники…
— Понятно, — вздохнул Аркадий. — Надеюсь, никаких ЧП?
— К счастью, нет, — улыбнулся Русаков. — Никаких прорывов.
Немиров, поначалу, был удивлён тому, что «прорыв» сейчас — это что-то плохое. Прорывом называют нарушение какого-либо процесса, срыв работы и так далее. То есть, если на работе произошло что-то нехорошее, то это прорыв.
Изменение коннотации, по-видимому, произошло несколько позднее, и, возможно, как-то связано с индустриализацией. Аркадий пообещал себе, что будет внимательно следить за этим термином — сугубо из праздного любопытства…
— Тогда я у себя, — сказал он. — Сегодня во сколько приём?
Понедельник и среда — его приёмные дни.
— С полудня до обеда, — ответил Митрофан.
— Отлично, — кивнул Аркадий и вошёл в свой кабинет.
Свердлов, в бытность свою возглавлявший организационный отдел ВЦИК, развёл демократию, поэтому у каждого начальника есть приёмные часы, даже если он не сильно-то и связан с общественностью. Ходоки прекрасно знают, когда у кого приёмные часы, поэтому исправно посещают различных начальников, чтобы попробовать с их помощью решить свои проблемы.
Кто-то подстраивает свои выезды в приёмное время, а кто-то честно отбывает номер. А вот Аркадий, как ответственный человек, честно пытается разобраться в проблемах неуклонно прибывающих ходоков и отправляет их в компетентные инстанции.
Но у него есть целых пять с лишним часов, чтобы заняться своими прямыми обязанностями, а потом ходоки, затем обед, а после этого снова можно поработать, аж до восьми часов вечера…
«На чём я остановился вчера?» — спросил себя Немиров. — «Ах, да, отчёт Берии…»