Наши уже не придут 4
Шрифт:
— Это интересный подход, — после недолгой паузы изрёк президент. — Впрочем, нечто подобное я обдумывал и сам…
— Сейчас вам может показаться, что я ещё больший большевик, но… — начал Курчевский. — … следующим шагом должны стать массовая электрификация и массовое образование.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Рузвельт. — Не владей я информацией о вашем финансовом состоянии, я бы заподозрил в вас коммуниста…
— Это то, что нужно для спасения Америки, — заявил Леонид.
— И, разумеется, эти все проекты предполагают ваше непосредственное
— Необязательно, — покачал головой Курчевский. — Но было бы неплохо.
Рузвельт удовлетворённо улыбнулся. Видимо, предыдущие слова породили в нём крохотную толику сомнения — всё-таки, коммунистов очень боятся, ведь их в США немало…
— Я бы хотел поучаствовать в строительстве дамб, — добавил Леонид.
— Это можно устроить, — кивнул президент. — При условии, что ваш финансовый вклад составит не менее 20% в каждой дамбе. Тогда я не вижу никаких препятствий вашему внеконкурсному участию в их строительстве.
— 15%, — сделал предложение Курчевский.
— 17,5% — сделал контрпредложение Рузвельт.
— Сделка, — улыбнулся Леонид.
Это очень большие деньги, ведь дамба — это крайне дорогое удовольствие, но зато последующий «выхлоп» оправдает все затраты. И у Курчевского есть средства, чтобы вкладываться в столь крупные проекты.
Дворецкий Джеральд прикатил сервировочную тележку, на которой стояли бутылка виски, стаканы и несколько блюд. Мастерскими движениями он разлил напиток по стаканам и расставил блюда на столике, после чего удалился.
— Подробности проектов можем обсудить позднее, — произнёс президент, нюхая напиток.
— Тогда я должен сказать о «Бонусной армии», — озвучил следующую тему Леонид, взяв свой стакан. — Я уже начал решать проблему за Гувера — я расширил набор в свои строительные компании, с приоритетом для участников марша.
Марш «Бонусной армии» — это шествие ветеранов Великой войны и их семей, а также сочувствующих, состоявшееся в конце июля этого года. По сути, это был голодный марш, ведь ветераны вышли не просто так — многие из них остались без работы, что ставило их перед лицом голодной смерти.
Закон от 19 мая 1924 года обещал им выплаты пособий от государства, но только после 1945 года — они вышли на марш с требованием выплатить эти «бонусы» немедленно. Естественно, никто ничего выплачивать не собирался, поэтому Гувер применил силу. Генерал Макартур подавил это невооружённое выступление с помощью пехоты, кавалерии и танков.
Объяснялась такая острая реакция администрацией Гувера очень просто: это всё заговор коммунистов, желающих поднять восстание в каждом городе США и захватить власть в Капитолии. Но будь это правдой, Курчевского бы, наверное, предупредили…
И он увидел в этом отличную возможность. Ветераны зарубежных войн, лишённые работы и поставленные на грань выживания. Он решил отобрать лучших из них и нанять в «Царскую стражу», у которой, как ему кажется, скоро появится очень много работы…
Ну и стройки, заводы — эти люди готовы работать
Конечно, рабочих рук сейчас полно повсюду, но конкретно эти доведены до отчаяния. И это самая лучшая аудитория для придирчивого работодателя.
— Я намекаю ребятам, что это никакой не Гувер… — произнёс Леонид. — У них складывается впечатление, что это делает Рузвельт, уже сейчас, до вступления в полномочия…
— М-м-м, — протянул президент. — Я рад, что мне не придётся решать эту проблему после 4 марта.
Инаугурация и вступление в должность президента США в этот раз будут по-старому, то есть 4 марта, но в марте этого года Конгресс предложил 20-ю поправку к Конституции США, которая существенно сократит период «хромой утки», (4), а также регламентирует, наконец-то, случаи безвременного выбытия избранного, но ещё не действующего президента. Когда поправка будет принята, закроется окно неопределённости — если того же Рузвельта пристрелят до 4 марта, то за него в должность вступит его вице, а до этого было решительно непонятно, что делать.
— И ещё один вопрос, — произнёс Курчевский, долго колебавшийся, нужно ли поднимать эту тему.
Он сделал глоток горячительного напитка из стакана.
— Какой вопрос? — посмотрел на него президент.
— СССР и его золото, — решился Леонид.
— Кто о чём, а мистер Курчевский о деньгах… — усмехнулся Франклин Рузвельт. — Ваши выгоды понятны — вы хотите получить их золото, но каковы выгоды для США?
— Все эти масштабные инфраструктурные проекты нужно будет чем-то оплачивать, — пожал плечами Леонид. — Сотни тонн золота, которое они готовы отдать нам за заводы и различную технику — это средства, за счёт которых мы сможем профинансировать всё необходимое и даже больше. Не находите, мистер президент?
Президент США задумался. Он посмотрел на тлеющий камин и начал медленно покручивать стакан виски.
— Это невыгодно политически, — произнёс он.
— Нам с самого начала нужно раз и навсегда определиться, — вздохнул Курчевский, — мы думаем о политике или о бизнесе?
— Вы — бизнесмен, — улыбнулся Рузвельт. — А я — политик.
— Великая депрессия — это не политическое явление, — произнёс Леонид. — Это бизнес. И чтобы преодолеть это, нужно быть трезвомыслящим бизнесменом.
— Я обсужу это со своей командой, — пообещал президент.
*12 февраля 1933 года*
Андрей Робертович Конотопцев, прибывший в Нью-Йорк из Саутгемптона, что в Великобритании, на RMS «Аквитания», уже четвёртую неделю вёл наблюдение за Джоном Рокфеллером-младшим.
Погода сегодня не очень, сырость и слякоть, а воздухе запах угольного дыма. Тротуары в жидкой грязи, машины грязные, а некоторые прохожие выглядят не сильно лучше тротуаров и машин. Витрины магазинов пусты, как и во многих городах Испании, иногда тут митингуют — как вчера вечером, под окнами его номера.