Наши уже не придут 4
Шрифт:
— Имейте в виду, что для нас очень важно поддерживать идеологически идентичных нам людей, — предупредил его Аркадий. — Свобода народа Вьетнама нам очень важна, я испытываю почти физическую боль, когда думаю, каким страданиям его подвергают французские колонизаторы. Но я хочу быть уверен, что, когда нам удастся его освободить, им будут управлять народно избранные Советы, а сам он вольётся в дружное сообщество братских народов СССР.
— То есть, независимость нам предоставить вы не готовы? — уточнил будущий Хо Ши Мин.
— Вы неверно ставите вопрос, товарищ Нгуен, —
— Условия вступления в Союз такие же, как для остальных? — спросил Нгуен Ай Куок.
— В Конституции СССР всё написано и, насколько я помню, не менялось, — пожал плечами Аркадий. — Мы рады всем братским народам.
— От лица Товарищества революционной молодёжи Вьетнама — мы согласны на такие условия, — заявил Нгуен Ай Куок.
«Ай Куок» с вьетнамского переводится как «патриот» — это для Аркадия перевели востоковеды. Говорящий псевдоним, отражающий взгляды Нгуена.
— Нам нужны будут добровольцы для формирования профессиональной армии Вьетнама, — произнёс Немиров. — Оставьте свой адрес — к вам приедет специалист, который свяжет вас с нужными органами.
— Армия извне, как в Китае? — догадался лидер вьетнамских революционеров.
— А какие ещё способы вы видите? — усмехнулся Аркадий. — Нам нужно не менее двадцати тысяч молодых мужчин вьетнамской национальности, которые станут костяком будущей Вьетнамской Красной Армии. Готовить её мы будем дольше, потому что нам нужен 100% результат. И когда придёт нужное время… Вы понимаете?
Это время придёт, как минимум, после того, как решится вопрос с Гоминьданом. Иначе во Вьетнам можно попасть только морем, а там британский королевский флот.
— Я понимаю, — кивнул Нгуен Ай Куок.
— И это здорово, товарищ Нгуен, — улыбнулся Аркадий.
*8 февраля 1934 года*
— … и не могу я оставаться равнодушным, когда там, — Николай Иванович Ежов указал в метафорическом направлении куда-то себе за спину, — происходят бедствия! Не могу и не буду! Потому что это люди!
Местные журналисты восхищённо записывали его слова.
Он неплохо обустроился в Бомбее. Заводы по производству каш заработали, продукт, благодаря дешевизне, пользуется популярностью в народе, а он сам зарабатывает неплохие деньги, которые пускает на подпольную деятельность.
Колониальная администрация внимания на него не обращает — он исправно платит налоги и своевременно заносит,
С этим у Ежова проблем нет — как и когда заносить он знает очень хорошо. И заносит, и остаётся из-за этого на хорошем счету у бомбейской администрации.
Но сам Бомбей — это ужас, к которому почти невозможно привыкнуть. Антисанитария, болезни, почти постоянный голод части населения…
«И британцы относятся к такому очень спокойно — бремя белого человека», — подумал Николай. — «Ничего, как установим тут власть Советов, иначе запоют».
Он уже «устранил» четверых низовых функционеров иностранной администрации, слишком жадных, чтобы не лезть в дела Ежова. Делал он это лично и ни о чём не жалел.
«Есть и у меня потребности», — подумал он, поднимая ящик с медикаментами и неся его в грузовик. — «Я же не железный, в конце концов».
Он закупил провизию и медикаменты оптом, потому что не мог упускать такой шанс, а шанс этот из тех, которые даются будто бы высшими силами — 15 января случилось разрушительное землетрясение в Непале и на севере Индии.
Народную любовь в Индии завоевать непросто, потому что индусы не доверяют белым. Поэтому Николай и старается использовать все возможности, чтобы убедить окружающих, будто он искренний благодетель без каких-либо секретных заданий от Центра…
Нет, на самом деле, он решал основную задачу вполне успешно — его марксистская ячейка насчитывает почти полторы тысячи человек. Точнее, никто не знает, что это марксистская ячейка, потому что он подаёт информацию очень тонко — он говорит о добром, светлом, о гуманизме, об общечеловеческом братстве и так далее.
При его «секте человеколюбов» очень вкусно кормят, а ещё он, за свой счёт, обучает детей «сектантов» у довольно-таки недешёвых репетиторов.
Это работа над репутацией. Делай людям добро, ничего не проси, а там они сами предложат тебе что-нибудь сделать…
Британцы воспринимают его как психа с мессианским вывертом в голове, но ему так выгоднее всего.
— Люди должны любить друг друга! — продолжал вещать Николай. — Любовь и добро — вот две вещи, которые могут спасти нас в это тяжёлое время!
Когда он получил описание своей задачи, ему стало понятно, почему ему дали почти 800 часов Закона Божьего от целого архиерея, а затем 800 часов Шариата от верховного муфтия Татарской АССР…
Он стал знатоком по вопросу двух религий, освоил характерные для них методики, поэтому знал и умел приковывать внимание толпы. Впрочем, с этим ему неплохо помогали пройденные 200 часов ораторского искусства.
Длинные и яркие речи на чистом маратхи, из уст явного иностранца, носящего местные одежды, сами по себе привлекали к себе пристальное внимание, но Николай наполнял их особым смыслом — он говорил о добре, о людских нравах, о том, как обрести мир через творение добра и так далее. Аудитории нравилось, поэтому-то у него в «секте» уже почти полторы тысячи мужчин и женщин. Говорят, что его речи пересказывают друг другу неприкасаемые…