Наши уже не придут 4
Шрифт:
Это совсем не способствует преодолению товарности, но зато сильно помогает получать валюту — за счёт того, что растёт экспорт зерна в Европу.
— А солдат точно дадите? — с недоверием спросил Афанасий Петрович.
— Клянусь, — улыбнулся Аркадий.
Использовать красноармейцев в сельском хозяйстве — это порочная практика, отвлекающая массы людей, которые должны заниматься совершенно другой деятельностью. Но ситуация с кадрами в коммунах близка к экстремальной, поэтому Немиров решился на эти меры, как на временные.
Есть проблемы с механизацией — слишком мало выпускается тракторов
Скоро начнётся золотая эра…
*22 марта 1929 года*
— Кто это такой? — спросил Аркадий у Алексея Николаевича Крылова.
— Это товарищ Конрад Цузе, — представил глава НИИ «Аргон» молодого человека, носящего нетипичный для Москвы костюм.
Одет он по моде из Германской ССР — в Кёнигсберге появилось ателье, шьющее костюмы по футуристичным эскизам. Главный источник вдохновения — роман-антиутопия «Проклятый и забытый». Немиров описывал типичную для своего времени моду, включая повсеместное распространение различных водолазок, худи, жилеток и прочего. Немцы решили, что в этом что-то есть, поэтому на улицах иногда можно увидеть на людях некие отдалённые подобия современной Аркадию одежды…
Вот и Конрад Цузе одет в свободные серые брезентовые штаны с шестью карманами и красный свитер с капюшоном. На груди свитера вышиты серп и молот, увенчанные звездой.
На вид ему лет восемнадцать-двадцать, не больше. Он высок, худощав, со слегка сутулой осанкой, волосы светлые, стрижены коротко и покрыты бриллиантином. (1)
— Здравствуйте, товарищ Немиров, — приветствовал Аркадия Конрад Цузе на немецком языке.
— Здравствуйте, — пожал ему руку Аркадий.
— Товарищ Цузе — это молодое дарование, очень сильно заинтересованное в наших интеграторах, — сообщил Крылов. — Он написал мне весьма содержательное письмо по теме перспектив интеграторов и я осознал, что этот человек просто должен работать с нами.
— Так пусть работает, — ответил на это Аркадий. — Обратитесь к куратору от ОГПУ и оформляйте нового сотрудника.
— Проблема в том, что его родители до сих пор живут в Хоерсверде… — начал Алексей Николаевич.
— Если вы уверены, что человек стоящий — шлите запрос в ОГПУ и родители товарища Цузе получат приглашение, — пожал плечами Аркадий.
— Несомненно — человек стоящий! — заверил его Крылов. — Одна только мысль, что реле можно применять в качестве…
— Я бы хотел поступить в Московское высшее техническое училище, — произнёс Конрад. — Первоначально я хотел поступать в Берлинскую высшую техническую школу, но предложение товарища Крылова…
— Мы это устроим, — кивнул Аркадий. — Можете параллельно подрабатывать в НИИ «Аргон» на 0,25 ставки научного сотрудника, чтобы не отрываться от исследований товарища Крылова. Но нужно будет подписать подписку о неразглашении.
— Товарищ Цузе — мы получили принципиальное согласие от высшей инстанции, — улыбнулся Крылов. — Нам ещё так много предстоит сделать…
Алексей Николаевич — увлекающаяся натура, поэтому Аркадий даже не сильно удивился, когда он, вещая что-то на «немецко-техническом» языке, увёл Конрада Цузе, оставив Немирова
— М-хм… — изрёк он и встал с кресла для посетителей.
Кабинет Крылова завален различной документацией, на стенах висят непонятные графики, ещё более непонятные схемы, а на стене, между ними, висит портрет Ленина.
Несмотря на преклонный, для нынешних времён, возраст, Крылов сохранил живость разума и тягу исследователя, поэтому выступает не только как передовой учёный, обладающий недюжинным умом, но ещё и как главный мотиватор всего НИИ.
Выйдя в коридор, Немиров кивнул охране и пошёл на выход из здания НИИ.
К счастью, он сумел проинспектировать сегодня ход работ над АИК-2 — итоговое изделие будет весить примерно 1500 килограмм и занимать 4,5 квадратных метров площади. Такими изделиями можно будет оснащать пункты управления огнём ПВО, что в некоторой степени повысит точность целеуказания для батарей.
Вводные данные, такие, как местоположение, высота, направление и скорость, предполагается получать от радиолокационных станций, которые разрабатываются в соседнем учреждении — НИИ «Теллур». Но с радарами дела идут не очень, по причине отсутствия необходимой элементной базы. Но Аркадий спокоен, потому что знает — над этим вопросом работают лучшие умы СССР, которые уже знают, что задача принципиально разрешима.
Аркадий сел в свой бронированный автомобиль и поехал к следующему адресу — необходимо выступить на заседании Моссовета. Народные депутаты имеют вопросы к руководству страны — многие до сих пор не понимают, с какого рожна вообще Немиров валит свою работу на других людей.
Ответы у него заготовлены — «безошибочная воля Ленина», «историческая необходимость», «вызовы, бросаемые молодому союзу самой судьбой», «пролетарская ответственность» и так далее…
Осложняет всё то, что подавляющее большинство нардепов и функционеров правительства считает, что Аркадий на нынешней должности эффективен, поэтому надо удержать его на должности председателя СНК как можно дольше, «для общей пользы Советскому Союзу».
Только вот сам Немиров давно уже хочет вернуться к должности заместителя наркома обороны, к привычному образу жизни, с узким кругом задач.
Да, у него получилось снять с себя часть нагрузки за счёт оптимизации работы СНК и ВЦИК, но задач у него всё ещё слишком много, кое-где он банально не успевает и жертвует из-за этого работой над стратегическими проектами.
«Инсульт или инфаркт», — подумал он над единственными доступными для него исходами. — «Надо активнее расшевеливать это болото, пока не сдох. У нас мировая война впереди, а я тут тону в задачах…»
*17 мая 1929 года*
В небесах промчалось звено бомбардировщиков К-22, а Парфёнов довольно улыбнулся. Через несколько секунд на позициях недобитых федералес разорвались осколочные 1000-фунтовые бомбы.
Город Ла-Тринитария — это последний оплот федералес, возглавляемых президентом Кальесом.
У них осталось слишком мало солдат, слишком мало оружия и боеприпасов, а самое главное — у них слишком мало мотивации продолжать сопротивление.