Наши уже не придут 5
Шрифт:
Глава пятая
Жестокая посадка
*24 февраля 1936 года*
«Хорошо…» — подумал генерал-лейтенант Георгий Константинович Жуков с растущим удовлетворением.
Контрбатарейная борьба приносит свои плоды — рапорт от артиллеристов сообщает, что за трое суток им удалось уничтожить около четырнадцати вражеских батарей, потеряв при этом лишь три своих.
Но
Националисты оставили Мадрид, чтобы не оказаться запертыми в нём, только вот ушли они недалеко — в Толедо.
А Толедо — это не только город, но и историческая крепость на высоком холме, с юга защищённая рекой Тахо. И пока не завладеешь южным берегом Тахо, с него будет идти снабжение крепости, которая будет костью в горле наступления.
Прямой штурм Толедо, судя по всему, будет стоить больших потерь, потому что националисты основательно укрепились, рассеяли по южному берегу артиллерийские батареи и наводнили этот город-крепость опытными воинскими подразделениями.
Рельеф тут отвратительный, местность холмистая, а затем начинается крепость Толедо, представляющая собой очень плотную городскую застройку. Георгий почти ощущал привкус крови во рту, когда обдумывал этот штурм…
Но и не брать его нельзя — господствующая высота, холмы за рекой тоже надо брать, потому что они дают контроль над окрестными территориями. Фалангистам при отступлении выпала козырная карта, которой они с радостью воспользовались.
— Что думаешь? — спросил генерал-майор Константин Константинович Рокоссовский.
— Я думаю, нам не нужно бессмысленно биться головой об эту оборону, — ответил Жуков.
— Но Толедо надо брать — если не ликвидируем эту группировку, то о дальнейшем наступлении… — начал генерал-майор Толбухин.
— А обязательно? — спросил Рокоссовский.
— Поясни, — попросил Жуков.
— А зачем биться об Толедо, если они всё равно не смогут контратаковать отсюда? — усмехнулся Константин Константинович. — Пусть и сидят в своей крепости хоть до морковкиного заговения! Предлагаю держать тут крупный заслон, имитировать подготовку штурма, а затем, по-брусиловски, обозначить сразу пять-шесть направлений возможного наступления, реально атаковав в области поселения Мальпико-де-Тахо.
— Идея здравая, из боевых уставов, — кивнул Жуков. — Но почему именно там?
Ныне покойный генерал Брусилов, во время своего знаменитого прорыва, точно так же обманул немецкое командование, наметив пять направлений, которые они вынуждены были усиливать личным составом, а затем ударив в одном — немцы не угадали верное направление и потерпели тяжёлое поражение.
— Равнина, — ответил Рокоссовский. — По тем же соображениям можно ещё форсировать Тахо в области Лас-Вегаса или Монтеарагона. Остальной южный берег Тахо холмист и труден для форсирования. Можно поискать и другие
— Нужно послать авиаразведку и посмотреть, что об этом всём думают фалангисты… — решил Жуков. — Если не выставили там оборону и не подтянули резервы, то будем сурово карать их за роковую ошибку.
*17 марта 1936 года*
— Говорит генерал-лейтенант Немиров, — произнёс Аркадий. — Как слышно? Приём.
— Майор Ванечкин, слышу отлично! — услышал он из динамика трубки. — Приём!
— Удались ещё на пятьсот метров, — приказал Аркадий.
— Это будет очень близко к предельной дальности, — предупредил его Игорь Васильевич Курчатов.
— Вот и узнаем, как точно вы замеряли дистанцию, — усмехнулся Аркадий.
Портативная радиостанция, результат четырнадцати лет напряжённой работы, здесь, в руках Аркадия. В Иоффе не верили, а Немирову прямым текстом заявляли разные «доброхоты-оптимизаторы», что «глупостями занимается товарищ Иоффе, дорогостоящими глупостями без какого-либо ощутимого результата».
Но Аркадий не просто верил, он точно знал, что результаты будут и ещё какие.
Р-3, супергетеродинная полупроводниковая радиостанция, имеющая вес всего шесть с половиной килограмм, способная обеспечивать передачу сигнала как в телеграфном, так и в телефонном формате, доказала свою работоспособность.
Она способна передавать чёткий сигнал, по заявлению разработчиков, на дистанцию до десяти километров. Ванечкин сейчас на расстоянии девяти километров.
Есть ещё радиостанция РТ-3, предназначенная для танков — она весит девятнадцать килограмм и способна передавать сигнал на дистанцию до двадцати пяти километров.
Всем хороши эти радиостанции, но есть критический недостаток — цена.
Германий до безумия редок, в природе представлен в очень малых количествах и в чистом виде не встречается. В СССР его получают путём переработки пыли медеплавильных печей — это очень дорогое удовольствие, к тому же, дающее очень мало германия. Поэтому радиостанции с германиевыми электронными компонентами получаются золотыми или даже чуть дороже…
Иоффе, уступивший разработку германиевых полупроводников Курчатову и остальным молодым учёным, сейчас занимается кремниевыми компонентами, как более перспективными.
Знаковое достижение Абрама Фёдоровича — он доказал возможность полупроводникового эффекта в сверхчистом кремнии. И даже есть повторяемость эффекта в лабораторных условиях. Если бы не засекреченность проекта, он бы со 100% гарантией получил Нобелевскую премию, но обстоятельства диктуют…
А пока Иоффе и Курчатов прорываются в авангарде, Пётр Леонидович Капица, Яков Ильич Френкель, Сергей Иванович Вавилов и Лев Сергеевич Термен двигаются в арьергарде — их работа сосредоточена вокруг совершенствования электронных ламп, как существенно более дешёвого аналога.