Наши уже не придут 6
Шрифт:
Пехота врага сидит в тесных и душных десантных отсеках и ждёт своего часа. Когда Б-24 подъедут на оптимальную дистанцию, будет высадка штурмовиков, которые пробегут оставшуюся пару десятков метров, а затем вступят в жестокий ближний бой.
Тактика безотказная, особенно когда вражеские траншеи несколько дней утюжили из всего, что есть у артиллерии и авиации…
Осколочно-фугасный снаряд взрывается опасно близко, Тристана засыпает землёй, он падает на дно траншеи и прислушивается к ощущениям. Левое ухо звенит,
— Приготовьте гранаты!!! — очень громко заорал он. — Скоро штурм!!!
Сам он поднялся на ноги и бросился к гранатному ящику.
Гранаты РГУ-1, с усиленными осколочными рубашками, были извлечены из ящика и уложены на полку под бруствером.
Рокот танковых двигателей был всё ближе, а автопушки стреляли всё отчётливее. Скоро.
Тристан ослабил «усики» на гранатах, а затем ненадолго выглянул из траншеи, чтобы оценить обстановку. А обстановка была, мягко говоря, не очень. Танки уже стоят в полутора сотнях метров и расстреливают любые признаки жизни из пулемётов и орудий, а БМП подъезжают поближе, чтобы высадить десант.
Наконец, раздался характерный звук падения аппарелей, а затем Тристан начал раскидывать гранаты, применив для этого самоделку из резины и кожи. Это импровизированная рогатка из подручных средств — она позволяет метать гранату на дистанцию до пятидесяти метров, чего с лихвой хватает, чтобы достать до вставших БМП.
Диттмар начал взводить гранаты и метать их под углом в сорок пять градусов, чтобы они падали в область перед приближающимся противником.
Наводчик ближайшего БМП не мог рассмотреть, откуда именно падают гранаты, поэтому у Тристана есть немного времени. Гранаты он метал плавно, но резко, чтобы они не упали слишком близко. А то были печальные случаи…
Гранаты взрывались, кого-то ранили, а затем штурмовики отреагировали интенсивной стрельбой. Одна из их пуль замысловато отрикошетировала и попала Тристану в спину. Но он в трофейном нейлоновом бронежилете, поэтому ощутил лишь не очень сильный удар.
«Сколько раз он уже спасал меня?» — подумал Тристан, засылая ещё одну гранату в сторону врага.
Далее он выдернул рогатку из бруствера, спрятал её в ящик, а сам залез в нишу, вырытую прямо под бруствером. Уперев в плечо взведённый АГ-37, обер-ефрейтор Диттмар терпеливо ждал.
Он никогда не был идеальным солдатом, идеи Гитлера не разделял и не разделяет, как и идеи кайзера Вильгельма III, какими бы они ни были, но он знал наверняка одно — коммунисты не пощадят Германию. И за Германию нужно сражаться.
Вокруг грохотали автоматы и взрывались гранаты. Тристан надеялся, что никто не закинет гранату именно в его участок траншеи, ведь его ниша совершенно не защищена от осколков и, при неудачном стечении обстоятельств, его нашпигует стальными осколками, как гуся яблоками…
Желудок Диттмара
Штурмовики врага спустились в траншею, застрелили кого-то из отделения Тристана и пошли дальше. Но Диттмар ждал, когда они соберутся в отводе на вторую линию, чтобы расстрелять их в спину.
Подло, конечно, убивать врага так, но Тристан считал, что лучше подло выжить, чем честно погибнуть…
Дощечка, вымазанная грязью, маскировала его щель, имитируя обычную стену траншеи, поэтому просто так увидеть подлую ловушку нельзя.
Её придумал сам Тристан, но особо не распространялся о её существовании среди остальных, а то ведь растреплют, будут делать везде, а потом об этом узнают большевики и начнут расстреливать любые подозрительные участки стен траншей.
Наконец, когда вражеское сапёрно-штурмовое отделение пошло по отводу, что свидетельствовало о полном уничтожении отделения Диттмара, он открыл огонь.
В прошлый раз удалось раздобыть бронебойные пули, со стальными сердечниками, поэтому первые трое штурмовиков погибли на месте. Возникло столпотворение в довольно-таки узкой траншее, чем воспользовался Тристан. Он перебил всех, израсходовав лишь один магазин. А затем он начал выжидать.
Тела лежали вповалку, но ничего не происходило — в течение следующих трёх минут никто не пришёл за ними, поэтому Тристан вылез из щели, закрыл её и направился собирать трофеи.
Один из штурмовиков поднял руку с пистолетом и дал очередь в живот Тристану, а тот полоснул по нему из штурмовой винтовки.
Упавший в грязь обер-ефрейтор Диттмар пытался вдохнуть и, наконец, после четвёртой судорожной попытки, у него получилось. Вдох вызвал ещё более острую боль, но воздух подействовал благотворно и Тристан нашёл в себе силы сесть, поднять штурмовую винтовку и добить врага.
— Сдохни, дырка от жопы… — на чистейшем немецком прошипел советский штурмовик и дал ещё одну очередь из автоматического пистолета.
Несколько пуль врезались в грудь Тристану.
— Сука… — просипел он и зажал спусковой крючок.
Пули пролетели мимо цели, но его силы окончательно исчерпались и он откинулся на спину, прислонившись к траншее.
Вражеский штурмовик хотел добить его, но его рука безвольно опустилась.
— Вы все сдохнете… — прошипел он. — Нацистские мрази… Все…
— Я не нацист, ты… предатель… — ответил ему Диттмар, приложив к этому все оставшиеся силы.
— Пошёл ты, нацист… — с ненавистью прошептал штурмовик и его глаза закатились.
Тристан ощутил холод. Это Смерть коснулась его плеч.