Nаши в городе. Занимательные и поучительные байки о наших за границей
Шрифт:
Когда я приехал в Америку в 1990 году, я сначала устроился работать в небольшую компанию писать программы для «Юникса». Однажды, говоря по телефону со своим другом Сашей, я ему заявил (дословно):
– Работа, Саша, полный пи…ц!
В этот момент я обнаруживаю у себя на плече руку моего начальника, коренного американца, который с улыбкой по-русски спросил меня:
– Сергей, а чи тьякое пи…ц?
Я испугался, перешел на английский и объяснил боссу (а он учил русский в Принстоне, б…я), что это
Через две недели он прибежал ко мне крайне возбужденный. Оказывается, он пригласил на обед каких-то русских бизнесменов. Один из них похвалили его стенные часы (на самом деле шикарные куранты), на что начальник ответил:
– Как же, это пи…ц девятнадцатого века!!!
Прошлым летом ко мне в гости (я живу в Лос-Анджелесе) приезжала подруга, и я, естественно, возила ее по всяким злачным местам развлекаться.
В одном баре к нам подсел местный паренек на предмет «познакомиться» с подругой, всей из себя красавицей. Но поскольку в английском она ни в зуб ногой, общаться с ним пришлось мне. Сначала как обычно:
– Ты откуда?
– Из России?
– А из какого города?… Санкт – чего? А это большой город?
– Хмм… да так, небольшой очаг мировой культуры…
– А там сейчас холодно?
Напоминаю: на дворе лето. Отвечаю:
– По Фаренгейту чуть меньше нуля (градусов минус 30 по-нашему).
После этого стандартного набора – вопрос, который ставит меня в тупик:
– А чем вы там обычно занимаетесь? Развлекаетесь то есть как?
Ну и как прикажете отвечать на этот вопрос? Отчаянно собираясь с мыслями, говорю так, чтобы максимально соответствовать его представлениям о заснеженной России:
– Ну гуляем по Красной площади (это в Питере-то!), на лошадях – тройке то бишь – катаемся, водку пьем, конечно. А любимая народная забава у нас – по вечерам выходить на улицы и стрелять белых медведей (почему белых, а не бурых?)
На его челе отражается мучительная борьба: с одной стороны, как поверить в то, что можно спокойно охотится на белых медведей прямо на улице, пусть и в России??? А с другой – может, у них так принято и своим недоверием он выдаст собственное невежество? Потому он решает переспросить:
– Что, и вы с ней тоже?
Я строю самое обиженное таким недоверием лицо, на какое только способна, и дрожащим от возмущения голосом:
– Конечно!!! У нас все так делают! Эти медведи бродят по улицам табунами, вот мы все их и отстреливаем – очень весело, и польза городу к тому же. Да мы с ней лично уже, знаешь, сколько медведей перестреляли!
Поворачиваюсь к подруге:
– Кивай и говори «да»…
Она (хрупкая блондинка, ангельская красота):
– Йес, йес!
Он, офонаревший, севшим голосом:
– И… сколько же… она… их… убила?
Я, поворачиваясь к ней, делаю вид, что перевожу:
– Он спрашивает, сколько тебе лет?
Подруга, зардевшись и потупив глазки:
– Twenty two (привирает,
Он смотрит на нее остекленевшими глазами и потом, подобрав челюсть с пола и пробормотав «очень приятно познакомиться», гребет обратно к своему столику. Там, отчаянно жестикулируя, он что-то рассказывает своей компании, и через несколько минут уже все они тупо смотрят на нас, пытаясь переварить услышанное.
Знакомый поехал международным военным наблюдателем в Анголу. Приехал, а там скукота – делать абсолютно нечего. Ну и со знакомым хохлом они решили оттянуться – взяли гранаты и пошли глушить рыбу. Идут к реке, а негры на языке жестов их спрашивают:
– Чего делать надумали?
А те на гранаты показывают:
– Да вот рыбу глушанем, ухи наварим…
Негры просекли тему и как загалдят. Ползают на коленях и умоляют, чтобы не делали они этого. Опасно, мол, очень. А те на хрен их послали и пошли к реке, посмеиваясь над спешной эвакуацией аборигенов с берега реки. Достали гранаты и бухнули в речку. А через секунду поняли, чего негры боялись. Вода вспенилась – и из нее поперли контуженные бегемоты и крокодилы. Знакомый рассказывал, что еще минут двадцать потом закурить не мог – руки тряслись…
Арабские Эмираты, Дубай. 1998 год. Ходят толпы наших челноков, но с языками у них проблемы.
В крупном торговом центре один наш «руссо туристо» изучает в отделе электроники музыкальный центр. Спрашивает по-русски:
– А есть автопоиск?
Продавец говорит по-английски, что по-русски не понимает. Тогда наш человек с нескрываемым раздражением (типа «ну и тупые вы здесь, ребята») произносит медленно, громко, по слогам:
– Есть Ауутооо… пооиииск?
Мы в ауте!
Художник К. получил хороший заказ – расписать стену в квартире состоятельных ньюйоркцев. И работа интересная, и деньги немаленькие. А вечером первого дня, когда К., усталый, но довольный достигнутым, слезал со своей стремянки, его ждал еще и приятный сюрприз: хозяйка, проведшая, по-видимому, несколько часов за изучением пристрастий русских художников по своим американским источникам, несла ему на серебряном подносике стакан водки.
Стакан был хрустальный и мягко светился сквозь нежную дымку, которая начинала уже кое-где превращаться в сверкающие капли. Водка в нем казалась еще слегка тягучей, как будто ее только что достали из морозильника.
А на дне стакана лежал соленый огурец.
Живу я в солнечной Калифорнии…
Едем как-то мы с мужем по городу; он, как всегда, свои СD крутит… Мне надоело, и я переключаюсь на радио. А там как раз какая-то рекламка:
– Cal Fed… bla-bla-bla …