Насилие над разумом

Меерлу Джуст

Этот закон один из тех, за которым быстро последуют законодательные акты, которые сделают его опасным..., чтобы думать или говорить исключительно то, что допустимо в настоящий момент. В основном эти законы основаны на вере, что правительство должно контролировать и ограничивать поток идей в сознание людей. Тенденции такой политики правительства состоят в том, чтобы сформировать людей по общему образцу интеллектуального развития. Совершенно другая политика правительства опирается на веру в то, что правительство должно оставить разум и дух человека абсолютно свободными. Такая политика правительства поощряет различные интеллектуальные токи зрения, с верой в то, что преобладать будут лучшие взгляды. Эта политика свободы, по моему мнению, воплощена в Первой Поправке и применительно

к штатам в Четырнадцатой.

Вследствие такой политики, должностные лица не могут быть конституционно наделены полномочиями выбирать мысли, которые будут думать люди, подвергать цензуре общественное мнение, которое они могут выражать или выбирать людей или группы людей, которые могут представлять их интересы. Официальные лица с такими полномочиями не являются государственными служащими; они - общественные деятели.

Мы не можем предотвратить одну психическую инфекцию навязывая другую. Единственный путь, которым мы можем дать человеку силу, чтобы противостоять психической инфекции, это предоставить ему предельную свободу в обмене мнениями.

Люди должны учиться задавать вопросы, не требуя немедленных ответов. Свободный человек — это человек, который учится жить с проблемами в надежде на то, что они когда-нибудь будут разрешены или его поколением или следующим. Человеческое любопытство и любознательность должны стимулироваться. Мы должны бороться с пронизывающим человека страхом перед самостоятельным мышлением, перед своей истинностью и готовностью бороться за то, во что он верит. С другой стороны, мы также должны научиться сопротивляться идеям. Правительства можно свергать не только физическим насилием, но также и психическим насилием, внушением и психическим вторжением в юные мозги, жестким подчинением, единообразием жизни и запретом на инакомыслие.

Объяснение иллюзий

Одна из сильнейших принудительных иллюзий — иллюзия объяснения, потребность все объяснять и интерпретировать, поскольку у человека в кармане есть простая идеология. Жертва этой иллюзии невольно оборачивает все вокруг себя в волшебный покров всеведения и это вызывает страх и подчинение в тех людях, которые сильно нуждаются в рациональном объяснении явлений, которых они не понимают. Шарлатан, случайно, жестом всеведения толкает свою жертву в своего рода небытие так, чтобы он чувствовал, как понемногу вовлекается в большие тайны мира. Это навязчивая потребность быть мудрым парнем и фокусником, который знает все ответы, которые у нас так часто возникают в тоталитарном мире и никто, включая Вашего автора, абсолютно не лишен желания хвататься за эти преждевременные ответы.

Именно среди интеллигенции и особенно среди тех, кто любит играться с мыслями и понятиями без реального участия в культурной деятельности своей эпохи, в которой мы часто обнаруживаем резвое принуждение к объяснению всего и непониманию ничего. Их уход в интеллектуальную изоляцию и крепость идеальной философии — источник большой враждебности и подозрениях тех, на кого падают камни интеллектуализма вместо хлеба понимания. В нашем демократическом мире, у интеллигенции есть особенная роль идейного учителя, но каждое обучение — это эмоциональное отношение, предмет любви Ваших учеников. Это перемещение среди них и участие в их сомнениях, исследование вместе с ними неизвестного.

Как это ни парадоксально, но мы можем сказать, что нам даже нужен опыт тоталитаризма, чтобы обнаружить отражение его жесткости в нашей собственной демократической системе.

Освобождение от магических взглядов

В нашей Западной цивилизации, рост коммуникации средств массовой информации, увеличивает влияние коллективного давления и на наши предубеждения и на наши беспристрастные взгляды. Мы живем в мире постоянного шума, который захватил наш разум, даже когда мы об этом не знаем.

В

нашем обществе уже есть проблема одиноких, невыслушанных голосов. Я убежден, что среди нас есть множество мудрецов, чей голос и образование, помогли бы нам изменить часть наших иллюзорных взглядов. Но их мудрые слова перекрываются повсеместным избыточным шумом. В нашем обществе человек больше не может просто передавать свою мудрость и понимание; чтобы его услышали, он должен рекламировать и укреплять её своей мегациклической силой и официальными лейблами.

За ним должна стоять организация и она должна удостовериться, что он уделит достаточно времени тому, чтобы слушатели получили его сообщение. Он должен иметь лейбл признания и официальный диплом; иначе его голос потеряется. Исправить массовую иллюзию - одна из наиболее трудных задач демократии. Демократия призывает к свободе мысли и это значит, что всем людям требуется право проверять все формы коллективных эмоций и коллективных мнений. Эта проверка возможна только если поощряется постоянная личная и коллективная самокритика.

Демократия должна решать задачу сохранения подвижности мысли, чтобы освободить себя от слепых страхов и магии. Столкновение и взаимодействие множества мнений, характерное для демократии, непосредственно не может породить правду, но подготовит для нее путь. В этот самый момент, весь мир танцует вокруг иллюзии, вокруг волшебной идеи, что доводы в пользу власти денег и военной силы, приведут нас к правде и безопасности. Однако, одно нажатие кнопки и ядерные ракеты могут привести нас всех к взаимному самоубийству.

В мире враждебных и контрастирующих мыслей и иллюзий, решение лежит в пределах границ осознания взаимных ограничений. Соглашение с тем, с чем мы не согласны, это первый шаг к пониманию.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ТЕХНОЛОГИЯ ВТОРГАЕТСЯ В НАШ РАЗУМ

Довольно трудно описать стремительную атаку внедряемого технического мышления на наш разум. Это происходит потому, что технология обладает противоречивыми влиянием. Влияние может быть и благословением, которое сделает нас более независимыми от угроз сил природы; но в то же время, инструмент и машина могут доминировать над нами. Мы должны управлять этим внутренним парадоксом технологизации, иначе станем слабеть в водовороте постоянно растущего технического развития, вплоть до окончательной атомной катастрофы! Своеобразный парадокс технологии состоит в следующем: постепенно благосостояние машин (автомобилей, фабрик) приобретает большую важность и стоимость, чем благосостояние человека и человечества.

Рост технологии, разнообразных механических инструментов, обслуживающих наши фантазии, отбросил человечество назад к инфантильной мечте о неограниченной власти. Вот, в своей комнате, окруженный различными устройствами, сидит маленький человечек. Просто е нажатие кнопки для него изменяет мир. Какое могущество! А какую силу он себе представляет! Однако, это психическая опасность.

Рост технологии может спутать борьбу человека за психическую зрелость. Практическое применение науки и инструментов первоначально предназначалось, чтобы дать человеку больше безопасности на фоне внешних физических сил. Она охраняла его внутренний мир; она дала время и энергию для размышления, концентрации, игр и созидательного мышления. Постепенно, сделанные человеком инструменты овладели им и сдвинули его обратно в неволю, вместо освобождения. Человек опьянел от технических способностей; он стал технологическим наркоманом. Технология достает из людей, неизвестное им самим, инфантильное, рабское отношение. Мы почти все стали рабами наших автомобилей. Технический безопасность, как это ни парадоксально, может усилить трусость. Перед нам почти не стоит вопроса влияния внешних сил природы и инстинктов внутри нас. Потому что сам технический мир стал для нас магической проблемой, которой изначально была природа.