Насилие. ру

Дым Александр

Отдельные факты неприязненных отношений, ссор и драк наблюдались и ранее (1961–1962 гг.)

В течение 1986 г. в Северной Осетии и Чечено-Ингушетии зарегистрировано свыше 100 националистических проявлений. Среди них — избиения и убийства на почве неприязненных отношений между ингушами и осетинами, осквернение русских кладбищ, хулиганские действия по отношению к сельской интеллигенции некоренных национальностей. Среди русских учителей большая текучесть, большинство из них уезжает из Чечено-Ингушетии, не проработав и года. Между осетинами и ингушами возникают конфликты на религиозной почве. Среди ингушей, особенно в мюридских общинах, участились призывы не родниться с осетинами. Несколько

убийств совершено на почве кровной вражды. Опасная конфликтная ситуация сложилась между враждующими тейпами, проживающих на границе автономных республик».

1991, апрель, 19–20, РСФСР, Северо-Осетинская ССР, Пригородный р-н

Территориальный спор между Северной Осетией и Ингушетией о принадлежности Пригородного р-на привел к массовым столкновениям между ингушами и осетинами. Вспыхнувшие драки между отдельными семьями по поводу прав собственности на дома и землю в п. Курат и с. Чермен Пригородного р-на привели к массовым беспорядкам с применением стрелкового оружия. Для ликвидации беспорядков были привлечены значительные правоохранительные силы: батальон курсантов училища МВД СССР, 5 БТР и др. 20 апреля власти республики ввели чрезвычайное положение во Владикавказе и Пригородном р-не. Члены оргкомитета по восстановлению ингушской государственности обвинили в происходящем руководство Северной Осетии, которое, по их мнению, пытается сорвать принятие ВС РСФСР закона о репрессированных народах.

И по сей день многочисленные случаи подобных конфликтов вселяют тревогу.

Казалось бы, кто не заинтересован в спокойной жизни всех народов, проживающих на огромной территории нашей страны? Конечно, все «за»! Но при этом возникает ряд вопросов, которые в будущем обязательно потребуют их разрешения.

Предлагаю вашему вниманию интересную статью, которая, на мой взгляд, проливает свет на суть этих вопросов.

Все потенциальные носители русского национального самосознания в 1917–1921 годах были или физически уничтожены, или эмигрировали из страны, или были поставлены в такое положение, что боялись даже со своими детьми говорить на эти темы. Речь здесь идет, разумеется, не об убежденных русских националистах, таких было немного. А об обычных интеллигентных русских людях, которые имели представление о том, что у русских есть свои национальные интересы.

Для коммунистической доктрины всякий, кто говорит о национальных интересах своего народа, — самый страшный враг. Русская интеллигенция и буржуазия, т. е. образованные сословия, были невелики по численности. И советская власть от них действительно «избавилась». Какие-то «спецы» оставались и использовались в разных сферах жизни, но можно точно сказать, что они помалкивали.

Возможно, что в момент истины, в годы Великой Отечественной войны, такие люди появились, если верно все то, что пишут о Вознесенском и Кузнецове, но они были уничтожены физически, а после них правили все те же русско-советские коммунисты.

Один из них, архитектор перестройки Александр Николаевич Яковлев, спрашивал: почему у Дэн Сяопина все получилось, а у них нет? Он, похоже, действительно не понимал, что Дэн был китайским националистом, и знал, для кого проводит реформы и во имя чего — во имя силы китайского народа — потому у него и получилось.

Но самое поразительное произошло уже после 1991 года. В верхушке элиты не нашлось ни одного русского националиста. Хотя первое, что должно было быть взято на вооружение по логике вещей, это защита национальных интересов русских. Но если кто и оспаривал Ельцина, то опять же государственники советского образца. И для всех этих людей «национализм» оставался табуированным

понятием, связанным с чем-то ужасным.

Как это получилось, наверное, исследователи выяснят, но такого больше не было ни в одной стране мира. Не было такого, чтобы в государстве, избавленном от марксизма, тут же у власти не появились прагматичные националисты.

А между тем русский народ, в отличие от элиты, стал меняться. Безудержный интернационализм русских, готовых пожертвовать многим во имя каких-либо очередных «братьев», столкнулся с ужасной действительностью, когда русские встречали повсюду ненависть только потому, что они были русские.

Патриотическую общественность всегда волновал вопрос: почему русские такие недружные? И часто делался вывод, что это у нас врожденный порок. На самом деле все объясняется просто. Русские в свое время не прошли выучку этнического национализма. Этнический национализм не передается автоматически из века в век. Скажем, после татаро-монгольского нашествия этнический фактор для тех, кто населял Русь, был определяющим. И выводы последовали довольно быстро: на Руси сразу же перестали проливать кровь Рюриковичей. Русские князья продолжали еще враждовать и воевать, но жизнь Рюриковичей была священна. Это было только начало. И, собственно, Московская Русь была этническим государством русских и ничем иным, всякие инородцы, в том числе и европейцы («немцы»), свирепо отторгались.

Но вот на новом этапе (обычно говорят о буржуазном периоде в истории Западной Европы) в России была комфортная обстановка. В то время, когда европейские государства столетиями вели между собой войну не на жизнь, а на смерть, Россия была избавлена от вторжения извне. В силу малого размера европейских государств практически каждое поколение могло познакомиться в той или иной форме с пришествием захватчиков или с непосредственной угрозой такого захвата. А на Руси, начиная с Ивана III, мы вспомним не так много вторжений, которые угрожали бы существованию русского государства. «Смутное время» — это гражданская война, которая закончилась эпизодом с интервентами в Кремле, но какой всплеск русского национализма! Затем, аж через двести лет, вторжение Наполеона, и снова взрыв национализма.

Собственно вся патриотическая (националистическая) риторика в России строилась на основе этих двух эпизодов!

Все остальные годы Россия провела комфортно, ведя войны только на своих окраинах. То есть, если бы вторжения угрожали коренным русским землям чаще, если бы войны велись непрерывно на территории страны, как это и было в Европе, если бы русские видели завоевателей в лицо, то и у нас бы сформировался этнический национализм, когда перед лицом всякого чужака имеет смысл объединяться.

Но вот именно этнический национализм русских начинает формироваться на просторах России после 1991 года. И если нашей элите и стоит предъявлять претензии, то только к самой себе. Как сказал один политолог: они специально, что ли это делают? Они специально ставят русских в такие условия, чтобы выработать у них этнический национализм?

После 1991 года русский народ почувствовал себя, как армия без командования. Для русских «на верху» не было людей, которые бы защищали их интересы. И такое восприятие действительности характерно для русских и сегодня. Русские остро чувствовали свою незащищенность, свое одиночество в этом мире, отсюда рождается страх исчезнуть с лица земли. А такой страх порождает и защитные механизмы. Плюс к этому в последнее время меняется социальная и национальная среда обитания русских. Русские все чаще сталкиваются с инородцами на своей земле. И не просто с нерусскими людьми, а с людьми из враждебной русским этнической среды. И что в итоге?