Наслаждение
Шрифт:
И улыбочка такая ехидная… Ну прям сама невинность, ага.
Но ехидными улыбочками меня просто так с толку не сбить. Поэтому говорю:
– А что, разве это не так? Сколько огневиков ты истребил за свою жизнь, Ставинский?
– Во-первых, не лично я, а мои люди. Во-вторых, огневики этого заслужили. А в-третьих, на войне все способы хороши.
– На войне, которую ты сам же и развязал.
– Ой ли?
– усмехается Эдгар.
– Ты не политик, Ариана, и многого не знаешь. Не суй свой прекрасный носик туда, где видишь только красивую обертку.
– Я не понимаю,
– Вижу, что не понимаешь. Но я не собираюсь читать тебе лекцию на тему политической верхушки в Шаренхоле. Во всяком случае, не сейчас.
Пожимаю плечами и снова с интересом глазею по сторонам. У меня сейчас нет желания спорить и отстаивать свою точку зрения, вернусь к этому вопросу как-нибудь позже. В данный момент меня интересует другое.
– Это здесь ты пропадаешь целыми днями и порой - неделями? Базилио говорил, ты часто покидаешь поместье надолго.
Эдгар кивает, но добавлять ничего не хочет. А жаль, мне действительно интересно
– Так зачем ты меня сюда привел?
– Хочу, чтобы ты увидела другую сторону моей жизни. Шаренхол сейчас находится на грани масштабной войны, а здесь - мир и покой. Эдакий оазис умиротворения среди поля боя.
– Ты как будто пытаешься доказать мне, что ты на самом деле хороший, и мысли твои чисты и благородны, - хмыкаю я.
– Ты многое обо мне знаешь, Ариана, но еще больше тебе обо мне неизвестно.
– Ты вообще сильно изменился с тех пор, когда я думала, что хорошо знаю тебя. Но… Я же видела, как ты общаешься со своими слугами, с верховными магами. Ты их ни во что не ставишь. Смотришь, как на ничтожества, и разговариваешь соответственно.
– А ты думаешь, они будут меня слушать, если я буду им мило улыбаться?
– выгибает бровь Эдгар.
– В самом деле считаешь, что добротой и сюсюканьем можно застроить всю верхушку Шаренхола? Чтобы разворошить это осиное гнездо, нужно уметь жалить еще больнее. Нужно обладать таким стержнем, который сможет переломить ход истории в свою пользу. Это непросто. Приходится отращивать стальные нервы и делать то, что никто никогда не делал. В том числе я сам.
Какое-то время мы идем молча. Ставинский явно сказал все, что хотел, а я сильно задумалась над услышанным. Выныриваю из своих мыслей, только когда Эдгар останавливается и приобнимает меня за талию. У меня перехватывает дыхание от этого жеста, но я стараюсь не подавать виду, что чем-то взволнована. Впрочем, Эдгар не смотрит на меня, а кивает вперед и произносит негромко:
– Я оставлю тут тебя ненадолго вон с теми ребятами, думаю, тебе будет интересно с ними пообщаться. Насколько мне известно, они с тобой знакомы.
С любопытством смотрю, куда указывает Эдгар. О ком речь?
Из-за горячей ладони на моей талии тяжело сосредоточиться на окружающем мире, но я все же беру себя в руки и внимательно разглядываю двух высоких мужчин, стоящих в тени деревьев неподалеку и что-то весело обсуждающих. Мужчины облачены в темно-синие мантии, их фигуры кажутся мне знакомыми, да и смех такой звонкий и заразительный, какой я уже не раз слышала. Неужели…
– Рон? Норк? Ребята!
Я вприпрыжку бегу к огневикам, которых
И вот они стоят тут, передо мной, живые, целёхонькие и вполне себе жизнерадостные. Шагают мне навстречу с распростертыми объятьями.
– Ари-и-иша!
– до ушей улыбается Рон и стискивает меня так, что аж дыхание перехватывает.
– Вот это да, вот это сюрприз! Как тебя сюда занесло?
– Подозреваю, что так же, как и вас, - невесело ухмыляюсь я.
– Макс отправил меня на задание, ну и пока что я его с треском провалила.
Рон хмурится и кидает быстрый взгляд на Эдгара, оставшегося за моей спиной в отдалении и беседующего с неизвестной мне женщиной в лекарской белоснежной униформе.
– Ты вернулась к Ставинскому?
– негромко спрашивает Рон.
– Что!? Ой нет! Нет, я просто… В общем…
В двух словах обрисовываю картину того, как именно сюда попала, и Рон неодобрительно хмыкает.
– Макс, конечно, нашел куда тебя отправлять… Хороший он парень, но весьма недальновидный. Как он мог тебя сюда отослать? У него там что, совсем мозги высохли без нас? Или ты лукавишь, и на самом деле просто вновь спелась со Ставинским?
– Да нет же! Он… Между нами давно ничего больше нет.
– Так уж и ничего?
– ухмыляется Норк, поглядывая на Ставинского.
– А смотрит он на тебя так горячо, что это даже на расстоянии ощущается.
Я неоднозначно подергиваю плечами, не желая продолжать этот разговор.
– Ну как знаешь. Надеюсь, он даст нам с тобой поболтать?
– Кажется, именно для этого он меня сюда и привел, - неуверенно говорю я, тоже обернувшись к Эдгару.
И сталкиваюсь с таким его красноречивым взглядом, что невольно сглатываю. Почему мне кажется, что он знает, о чем мы говорим, и сейчас откровенно насмехается над моим “между нами ничего нет”?
Глава 17. Хороший знак
– Давай тогда посидим в беседке, тут удобнее.
Ребята увлекают меня в уютную беседку, сплошь увитую виноградной лозой. Здесь стоит маленький столик, заставленный стаканами с домашним лимонадом. Норк наливает и мне прохладительный напиток, а сам болтает без умолку, говоря о том, как сильно рад меня видеть, какая это приятная неожиданность и хороший знак. Уж не знаю, какой “хороший знак” он во мне разглядел, но я расслабляюсь и сама улыбаюсь до ушей. На короткое время даже забываю, где мы находимся, как будто мы снова дома, в пограничье и непринужденно болтаем теплым вечером на уютной террасе.